Нетрудно при таком этнодемографическом раскладе увидеть перспективу. Несмотря на то, что более 60 % тувинцев знают русский язык, родным они называют тувинский (98,5 %) и между собой говорят на нем же (95,6 %). Показатель межнациональной брачности — один из самых низких в России. Русских они едва терпят, этносепаратистские настроения у них велики. Летом 1990 года на дискотеке в одном из поселков произошла драка между русскими и тувинцами — рядовой эпизод. Но он сдетонировал по всей республике. По всей тайге тувинцы стали создавать вооруженные отряды, стали убивать, грабить русских, жечь их дома. Народный фронт Тувы возглавил массовое движение и повел дело к отделению от России, к которой она была присоединена лишь в 1944 году. За шесть лет с 1990 по 1996 гг. свыше 6 тыс. русских уехало. И продолжают уезжать до сих пор, потому что опасаются за свою жизнь и имущество. И правильно делают. Тува не стала пока второй Чечней, но постепенно в республике сформировался режим этнократии и русофобии. Подобно американским неграм, тувинцы упорно плодятся и готовятся к решающему броску.
Такое развитие событий я, увы, считаю образцово-показательным с научно-исторической точки зрения.
Мы должны ясно понимать: сохранение на территории России нынешних демографических тенденций чревато затяжной войной русских против всех тех — по очереди — народов, рождаемость которых (а с нею — претензии) будет расти, существенно превышая нашу. При этом, конечно, мы сократим поголовье опасных народов, снизим их демографическое давление, как делаем это сегодня в Чечне[20]. Но и сами истощимся, уложим в землю своих юношей, которых и так мало. А кроме того, окончательно испортим свой имидж. И приблизим тем самым окончательную развязку в виде заселения России народами и не российскими, и не советскими, и даже не арийскими.
Основная угроза исходит в этом смысле от Китая — нашего главного стратегического союзника и партнера на всю обозримую перспективу. В районах этой страны, граничащих с Россией, проживает до 300 тыс. человек, половина которых живет в условиях безработицы или неполной занятости. Хватит ли у китайцев мудрости сохранить статус кво, сохранить драгоценную перспективу союзничества и партнерства, не разменять ее на сиюминутное стремление решить проблему (временную! Китай стоит на пороге неслыханного раскрестьянивания!) излишней плотности своего населения за наш счет? Это вопрос не только жизни и смерти для нас, это вопрос всего этно— и геополитического расклада на грядущее столетие. Если Китай толкнет нас в объятия НАТО непродуманной миграционной политикой, миграционной экспансией — то в грядущей глобальной войне мы сгорим без остатка. И только если мы останемся с Китаем в связке на мировой арене, у нас есть шанс уцелеть. Какой ценой — это другой вопрос.
Ах, если бы нас заселяли втихаря только одни китайцы… Но тут и корейцы, и вьетнамцы, и афганцы, и негры… В одном только Подмосковье насчитывается полтора миллиона нелегально живущих у нас выходцев из Азии и Африки. При этом все нас еще и попрекают малой плотностью населения, пустующими территориями и намекают, что надо бы потесниться, поделиться, пустить подселенцев…
Что же делать? Как решать этот вопрос в принципе? Ведь проблема соотношения территории и населения — действительная, невыдуманная.
Для начала в этой связи предлагаются:
НЕКОТОРЫЕ ЗАПОВЕДИ РУССКОГО НАЦИОНАЛИСТА1. Идеальный вариант состоит в заселении русскими людьми опустевших, малозаселенных территорий. Как это и было всегда. Никакой паллиатив здесь невозможен, и никакие «россияне» вместо русских не подходят для такой задачи.
2. Если не можешь заселить русскими, постарайся удержать эти пустынные территории силой — в том числе, стратегического, ядерного оружия. Пусть будут про запас: лучше иметь, чем не иметь. Когда-нибудь могут пригодиться.