Время быть русским

7. Ни в коем случае нельзя решать вопросы, касающиеся народонаселения, его количественного и качественного состава, каким-либо референдумом. Жесткое волевое решение компетентных лиц, оформленное законодательно, — вот все, что возможно в таком деле. Иначе дешевый прагматизм, желание сиюминутной выгоды, неизжитый имперский психокомплекс и всеобщая душевная расхристанность, всетерпимость и треклятая жалостливость русского человека вынесут ему самому окончательный приговор. Смертный, разумеется.

«Ничего страшного, — думали американцы, принимая решения о расширении квот для цветных. — Мы с ними давно живем вместе и знаем, как с ними обращаться». В дни принятия рокового закона 1965 года об иммиграции преобладала «прагматическая» точка зрения: если иммигрант «полезный» — пусть въезжает. По данным института Гэллапа 71 % опрошенных считал тогда, что главное при решении о допуске — это специальность иммигранта, а 50 % полагали страну его происхождения неважным обстоятельством. Это общественное заблуждение (заблуждение абсолютного большинства!) очень дорого обошлось американцам европейского происхождения.

«Ничего страшного, — думали европейцы, глядя на США. — Вот ведь у них живет высокий процент цветных — и ничего!» И тоже попались на эту удочку.

Русский человек, воспитанный в веках Империей и Советами в духе интернационализма, попадется на ту же удочку тем более.

Иммигранта легко впустить, но нелегко потом выставить. Спохватились со временем и европейцы, и американцы. Но поздно.

8. Наряду с нерусской иммиграцией существует иная беда и опасность: русская эмиграция, в первую очередь — отборной, образованной и талантливой русской молодежи, а также красивых девушек-славянок. Тут дело не столько в количестве, сколько в качестве. В 1917–1937 гг. евреи уничтожали русскую элиту физически. Сегодня они делают это более рационально — наживаясь на ее вывозе из страны. Ущерб, который терпит Россия и русский народ от этого, не поддается никакому учету, он безмерен. (Убедительный пример: уже сегодня доход США от торговли патентами и лицензиями в 2,3 раза выше, чем от торговли товарами, и эта пропорция растет.) Любой ценой необходимо остановить утечку мозгов. Иначе мы лишимся интеллектуального и ценного биологического ресурса, а с ним — и будущего.

Решение здесь может быть такое. Во-первых, запретить деятельность по «откачке мозгов» из России под страхом самых сильных наказаний. С выезжающих из России на постоянное место жительства специалистов следует взимать максимальную пошлину как за вывоз особо ценного товара стратегического значения плюс оплату полной стоимости полученного образования. Во-вторых, национализировать Фонд Сороса и развернуть направление его деятельности, со всей его структурой и сотрудниками, на формирование рынка независимого интеллектуального труда в России. В-третьих, следует заново продумать и переработать наше патентное законодательство, создать соответствующее специализированное агентство. Русский ученый должен иметь возможность спокойно работать дома, будучи уверен, что его права надежно защищены, и его изобретения принесут достойные деньги ему и его Родине. В-четвертых, ликвидировать любые льготы и квоты, еще существующие для любых нерусских народов при поступлении в вузы России.

Если эти меры будут исполнены грамотно и принесут эффект, то следует, в-пятых, развернуть программу по возвращению наших ученых в Россию.

О биоресурсе (генофонде) — см. ниже.

9. Остро необходимо отделить от России те ее субъекты, само существование которых в составе страны несет с собой явную этнодемографическую (а значит — этнополитическую) угрозу, не компенсируемую геополитическими факторами. Это Чечня, Ингушетия, Тува, с которыми мы можем расстаться относительно безболезненно. Выполнив при этом ряд условий, как, например: 1) взаимная тотальная репатриация русских и титульных народов, 2) уточнение границ, 3) материальная компенсация в пользу России за развитие местного народного хозяйства, а в случае с Чечней — еще и за геноцид русских и за материальный ущерб, понесенный Россией в ходе развязанной чеченцами войны и т. д.

Без сомнения, иные республики Кавказа, в первую очередь, Адыгея, Дагестан (где за 10 лет процент русских снизился с 9 до 2), Карачаево-Черкесия, с их высоким приростом титульного населения, также несут в себе этнополитическую и этнодемографическую угрозу для русских. Но с их присутствием в России по разным причинам приходится мириться.