Читаем Время барса полностью

Глостер вернулся в кресло, взял свой бокал, налил до половины, приподнял, разглядывая напиток на свет.

— Ты спросишь, зачем ты здесь? — произнес он, но Аля даже не удивилась тому, что он расслышал ее мысли. Она давно знала, что люди могут слышать, улавливать мысли других; в наш «просвещенный век» они просто «заболтали» собственные способности, Заменив телепатию телевидением и ясновидение — гаданием… А впрочем, она вполне могла произнести свой вопрос вслух. — Зачем?

Девочка, тебе просто не повезло. Ты — рыбка, ставшая живцом. По правде говоря, мне совершенно наплевать, останешься ты жить или умрешь… Как правило, живцы если и выживают, то только затем, чтобы стать очередной наживкой… Комуеще нужны такие калеки?

— Я… я похожа на калеку?

— Как все мы, люди войны. Как все хищники, У нас протез вместо души. — Глостер совершенно непритворно вздохнул, отсалютовал девушке бокалом:

— Ты — хищник по крови, девочка, а хищнику нет жизни вне войны. Так? Так. Ну что, за честность? Или за правду?

«Кому нужна такая честность и такая правда?» — пронеслось в Алиной голове, но она ничего не сказала, только успела скривиться в усмешке… Что поделать, если фортуна играет на чужой стороне, где-то там, в дальней дали, несбыточной, как телевизионное Зазеркалье… А в твоих краях колоду тасует рок, и колода та оказывается загодя крапленной и меченной, и надежда твоя на жизнь еще не умерла только потому, что ты сама — живая… А, будь что будет… Лучше быть пьяной, чем мертвой! Тремя глотками Аля осушила бокал, разом почувствовав, как комната смягчила предрассветные очертания и искусственный свет стал казаться теплым и живым. Да! Лучше быть пьяной.

<p>Глава 60</p>

Глостер тем временем закурил, пыхнул дымом, развалился расслабленно в кресле. Потом встал, снял с кровати атласное, шитое серебром покрывало набросил его на Алю, накрыв ее почти целиком, хмыкнул:

— А так ты похожа на распутную юную монашку, которую тайно принимает в своей уединенной келье нестарый еще аббат, наставляя в святом послушании и предавая наказанию розгой плоть за неуемное буйство духа… Ну а я… Поверь, милая девочка, я не гей, но что-то мешает мне воспринимать твою наготу с соблазном и чувственностью. Может быть, потому, что рядом со смертью порой совсем не до любви? — Глостер вздохнул непритворно тяжко. — А знаешь, что мешает? Всего-то сознание того, что через несколько — минут? часов? дней? — нет, скорее все же часов твое красивое тело станет именоваться «неопознанным трупом»… А еще через пару дней в твоих внутренностях станут копошиться черви.

Чего еще, по правде говоря, бояться нам, цивилизованным и современным, давно не страшащимся ни дьявола, ни Бога. — Глостер глупо и принужденно хмыкнул:

— Мы, цари природы, — боимся червей! — Он закрыл глаза, устало провел ладонями по лицу, спросил Алю тихо, вкрадчиво:

— Тебе страшно жить?

— Я хочу еще выпить.

— Тебе страшно… — удовлетворенно кивнул Глостер. Всем страшно.

Этот Глостер был прав: ей было не просто страшно ей было жутко до колик, и никакой алкоголь не помогал, он только застилал сдерживаемыми слезами все сущее вокруг, но вот превратить эту реальность в кошмарный сон, заставить исчезнуть с тем, чтобы девушка проснулась… Проснулась… Где?.. В гостиничном номере в Приморске? Дома в Княжинске? И где ее дом на самом деле? Или — его у нее никогда не было, и все, что случилось с нею с самого рождения, — всего лишь бред, жалкая прихоть какого-то из падших ангелов, решившего хоть так развеять скуку этой жизни, пока не пришло время вечной смерти?..

Мысли эти неслись, ускоренные алкоголем, но и им Аля была рада: лучше уж мысли, чем те самые «виденья гробовые», которые так умело вызвал в ней этот «черный человек»… Или — что-то его напугало или унизило когда-то давно так, что с тех пор он пережигает этот свой страх и унижение в пламени чужих страхов, чужих унижений, чужих жизней… И — что? Пожалеть его теперь?

А Глостер тем временем спокойно отхлебнул виски и. приподняв бровки, сделался похожим на иноземную куклу-марионетку и затянул нарочито гнусавоватым тоном усталого и расстроенного механического фортепиано:

— Твой дружок Маэстро сумел ускользнуть. Каким чудом ему это удалось — не знаю. Но он исчеэ. Из-под пулеметного огня.. — Глостер закатил глаза, вздохнул:

— По-правде сказать, все мы думали, что он давно играет свои игры далеко отсюда, в мире теней… Но призрак восстал и очень мешает… Нет, не скажу, что он мешает живым, кто назовет живым Лира? Но… Маэстро мешает нашим мирским владыкам делать свою игру по поводу смерти. — Глостер скривился:

— А когда игра была другой? Людям нравится только вот эта, кровавая.

Глостер снова поднял свой бокал, отхлебнул, опустил глаза долу.

— Кажется, я уже упоминал Фрейда? — Он обвел глазами комнату. — Тут до меня квартировал сибаритствующий хазарин по прозвищу Ричард, ныне покойный…

Перейти на страницу:

Похожие книги