Времени нет

Охотничий сокол эмира сидел тут же, на серебряной жёрдочке в виде подставки, специально изготовленной для любимой птицы завоевателя Азии багдадским мастером и украшенной всевозможными витиеватыми узорами и сценами соколиной охоты. Сокол свысока, гордо и отстранённо от всей мелочной человеческой суеты поглядывал на толпящихся вдоль округлой стены шатра мужчин в разноцветных дорогих одеждах, но был готов разорвать любого, кто посмел бы приблизиться к хозяину. «Тимур ещё в юности был ранен в правую ногу, поэтому она не сгибается, — вспомнил Хокимару. — Он воин. И правую руку ему покалечили в бою». От прилива чувства уважения к хозяину сокол эмира зашевелился на своём насесте, расправил крылья и издал тихий гортанный крик. Рыжебородый кинул удивлённый взгляд на любимую птицу, приоткрыл рот и расширил глаза, и Хокимару увидел, что они отливают бутылочной зеленью. «А ведь своей внешностью Тимур совсем не похож на азиата! Скорее, он европеец! — подумал Хокимару. — Странно. И в его окружении много людей с европейскими лицами». Словно отвечая на его мысли, рыжебородый улыбнулся, обнажив ряд отливающих белизной зубов, цокнул языком два раза, успокаивая сокола, и снова лицо его окаменело, а взгляд остановился где-то поверх голов его подданных.

Вдоль стен, образуя незамкнутое при входе кольцо, стояла вооружённая стража. Негромко звучали мелодии восточных песен. Небольшой квартет, состоящий из двух струнных и двух ударных инструментов, старался без перерыва. В остающейся незаполненной гостями середине шатра, перед возвышением, на котором отдыхал эмир, грациозно крутили животами и бёдрами в такт музыке две полуодетые танцовщицы. Хокимару понравился сам танец, и он стал с интересом поглядывать на женщин.

Разговор у вельмож не вязался: каждый, не обращая внимания на женские прелести молодых танцовщиц, сосредоточенно следил за малейшим движением повелителя, пытаясь распознать его мысли, а то и предугадать намерения. Лишь один Султан-Хусейн, не пряча довольной улыбки, с откровенным любопытством рассматривал полуодетых красавиц. Ему видимо нравилась та, что находилась ближе к нему, потому что он часто останавливал взгляд своих красивых зелёных глаз именно на ней. Её лицо покрывала прозрачная вуаль, совсем не скрывавшая правильных черт, а большие карие красивые глаза с длинными ресницами смотрели открыто. Они и заставляли внука Великого эмира смотреть в них вновь и вновь.

От цепкого взгляда рыжебородого повелителя Азии не ускользнуло то внимание, которым одаривал его любимый внук танцовщицу. Этих двух отбитых у одного кавказского князя рабынь только сегодня доставил в качестве подарка Великому эмиру сам Рамза. Хотя эмир ещё не решил, что делать с этим русичем, но подарком остался доволен. Что ж, угодил князь Рамза. И похоже, не только одному Тимуру. Решив, что обязательно подарит внуку понравившуюся девушку, эмир не спеша поднял руку и сделал призывный жест. Султан-Хусейн с почтительным поклоном приблизился.

— Что делает наш русский гость и его люди? — поинтересовался Тимур, не сводя глаз с танцовщиц.

— Им дали отдельное место для костра, — произнёс Султан-Хусейн, посмотрев на деда. — Наверное, ужинают. Мои воины приставлены наблюдать. Пока гости ведут себя спокойно. Оружие им оставили, как ты велел.

— Хорошо, — устало выдохнул Великий эмир и посмотрел на внука. — Возьми пару надёжных своих людей и пригласи ко мне одного Рамзу. Сам будь рядом.

— Будет исполнено, Великий Тимур! — почтительно поклонился внук и, не поворачиваясь спиной, стал удаляться от возвышения, на котором возлежал дед.

Рамза без оружия в сопровождении Султан-Хусейна появился в шатре, когда танцовщицы уже уходили, а гостям подали ужин. Султан-Хусейн немного задержался на входе, проводив взглядом понравившуюся девушку. Та ответила мимолётным взглядом красивых карих глаз. Поймав его, Султан-Хусейн усмехнулся своим мыслям и шагнул через порог шатра.

Тимур, завидев вошедших, взмахом руки подал знак приблизиться. Рамза подошёл первым. Султан-Хусейн проследовал в трёх шагах сзади, держа руку на эфесе кривой персидской сабли. Гость был на целую голову выше сопровождающего и выглядел слишком большим по сравнению со всеми присутствующими. Вельможи с опаской поглядывали на русича, хотя у того не было при себе даже кинжала. Лица стражников оставались спокойными, только глаза внимательно следили за каждым движением большого гостя, а руки крепче сжимали короткие копья и эфесы сабель.

— Долгих лет тебе, о Великий! — приветствовал Рамза Тимура низким поклоном, остановившись от него в десяти шагах. — Угодил ли я тебе своим подарком?

— Садись, князь, гостем будешь, — указал эмир на место у своих ног возле ковра, которым было покрыто возвышение из подушек. — Хорошо танцуют твои рабыни. Мне они понравились. Разогрел душу старика. Да и моего славного внука они не оставили равнодушным. — Рыжебородый посмотрел на Султан-Хусейна и хитро улыбнулся в длинные усы, но тот спокойно выдержал взгляд деда.