Времени нет

С этими словами она прошла в другую комнату, и я услышал: «Михаил, ты тоже одевайся!» Когда я уже собрался в дорогу, она появилась в голубом платье, которое очень шло к её синим, как чистое небо, глазам. Она была изумительна в эту минуту! Я замер с открытым ртом.

— Это нам не пригодится, — показала она глазами на приготовленную мной дорожную сумку с вещами. Спорить я не стал.

— Возьми меня за руку, — приказала она.

Я подчинился.

— Теперь закрой глаза и повтори три раза мысленно название города — Владивосток.

Я так и сделал. И ничего не почувствовал.

— Открой глаза! — услышал я вначале её голос, а затем шум проезжающих машин…

Город пах морем. Мы стояли на одном из холмов Владивостока. Перед нами открывалась бухта Золотой Рог с чётко вырисовывающимися на фоне морской воды силуэтами кораблей и парящими над ними чайками. В розовом вечернем мареве редкие рваные облака медленно плыли по небу на запад над приморским городом — над крышами его домов, над набережной, над пляжем за железнодорожной насыпью, над берегом, который бледной жёлтой полосой тянулся влево от спускающейся к морю улицы. Облака уплывали туда, где виднелись в отдалении стрелы подъёмных кранов. Там одноэтажные портовые сооружения переходили в длинный бетонный мол. За пляжем, за молом, за островами лежала до самого горизонта серо-синяя равнина моря. У меня перехватило дух — Владивосток! Это был не сон! Почувствовав моё волнение, она, не отпуская мою руку, тихо шепнула на ухо:

— Миша, это не должно тебя удивлять. У нас такие перемещения — обычное дело. Когда-нибудь и ваша цивилизация дорастёт до подобного…

Мы, не торопясь, гуляли по вечернему городу, читая названия улиц: Пушкинская, Светланская, Шкипера Гека, Корабельная набережная, и прохожие, глядя на нас, оборачивались. От их любопытных взглядов мне было немного не по себе: я не привык к подобному вниманию. А моя спутница шла и улыбалась.

— Ты говорила, что многие не могут видеть тебя? — удивился я. — Но, похоже, что видят все!

— Если я хочу этого, то меня видят, — подмигнула она, как озорная девчонка.

Я предложил зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь в подарок для жены моего друга и его детей. Она согласилась. Тут я вспомнил, что в моём кошельке не так уж много денег, но, к своему удивлению, обнаружил там целую пачку крупных купюр. В полной растерянности я посмотрел на свою благодетельницу, пытаясь протестовать, но она снова подмигнула мне:

— Миша, в моём мире ваши деньги не понадобятся!

Мы ходили по этажам центрального универмага, как по музею, и рассматривали всё, что там лежало на прилавках. Ей было интересно всё. Наконец, накупив подарков, мы вышли на улицу, когда было уже совсем темно.

Адрес друга я почему-то помнил наизусть. На такси мы подъехали прямо к дому.

Уже в лифте я снова попытался завести разговор на тему, которая явно не нравилась моей подруге.

— Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут? Как мне называть тебя при друзьях? — я хотел что-нибудь вытянуть из неё.

— Придумай сам какое-нибудь имя, — предложила она.

— Аэлита! — воскликнул я, вспомнив прочитанный ещё в детстве фантастический рассказ Алексея Толстого.

— Очень простое решение, но если тебе нравится, пусть будет Аэлита, — пожала плечами самая дорогая на свете женщина.

Друг детства Андрей был обрадован моему неожиданному появлению и удивлён дорогими подарками, которые мы принесли с собой. Ещё больше он и его жена были поражены моей спутницей и её необычным именем. Весь вечер они украдкой рассматривали гостью. Сын Андрея, четырёхлетний Денис, не сходил с колен моей подруги, а шестимесячная дочь, начав плакать, сразу же успокоилась, как только Аэлита взяла её на руки. Дети, как и я, чувствовали себя уютно возле гостьи и вели себя на редкость послушно.

Когда после ужина мы с Андреем вышли на балкон, оставив женщин на кухне, друг воскликнул:

— Мишка, где находят таких принцесс?!

На что я ответил правду:

— Она сама меня нашла.

— Врёшь! — не поверил Андрей.

Как ни уговаривали нас друзья остаться у них на ночь, нам нужно было возвращаться. Так решила Аэлита.

— Ну, ты доволен? — спросила меня моя спутница, когда мы стояли на знакомом холме Владивостока и смотрели на ночную светящуюся огнями бухту.

— Спасибо! — восхищенно воскликнул я.

— Возьми меня за руку, мы — возвращаемся…

Хотя она не сообщала мне даты своего отлёта, я всё острее ощущал близость неминуемого расставания. Часто, остановив на мне свой взгляд, она вдруг надолго замолкала, думая о чём-то. Её глаза при этом становились чужими, будто покрывались корочкой льда. Или просто, застыв у окна, Аэлита долго молчала, глядя вдаль. Казалось, что в этот момент она не слушает меня. Но она слушала. И стоило мне о чём-либо спросить, девушка переводила на меня взгляд своих больших красивых холодных глаз. И они теплели. Я чувствовал, что больше и больше нравлюсь ей. Но между нами лежала Вечность…