Времени нет

Хокимару осознал, что лежит на боку, на земле. Сильной боли не было. Лишь росло ощущение, что в лёгкие попал большой острый камень, мешающий дышать, и этот камень увеличивается в размерах, занимая собой всё тело. А тело хотело дышать, оно хотело жить, требовало воздуха. Руки рвали доспехи у горла и судорожно искали, за что бы ухватиться, пока не нащупали что-то острое и твёрдое, торчащее из груди. Но тело продолжало бороться, не желая расставаться с жизнью. «Воздуха!» — хотел крикнуть Хокимару, но только молча шевелил немеющими губами. Уже появились первые судороги, но глаза ещё видели, а уши слышали звуки боя. И словно спасение, пришла настоящая боль, а за ней тишина и ощущение падения в чёрную бездну. Потом в этой глухой бездонной бесконечности растворилась и боль. Хокимару понял, что умер…

Между небом и землёй

…Он увидел под собой стекающую с холма и мчащуюся по сухой и пыльной степи гигантскую лаву конницы. Солнечные блики играли на металлических доспехах всадников. А над головой Хокимару непривычно поднималось высокое и чистое небо, невозможно синее до глубины. Он ощутил себя залитым и будто окутанным очень ярким светом, который почти вертикально проникал оттуда, сверху. И он, Хокимару, поднимался по этому световому лучу вместе с небом. Ощущению радости и счастья не было предела. Он был полностью во власти блаженства. Все восприятия и чувства, кроме безмерного чувства любви, покинули его. И эта любовь исходила от могущественной силы, окружающей его. Он понимал, что она уже вступила с ним в контакт, но её разумность и способ мышления выходят далеко за пределы понимания. И эта любовь, изливаясь отовсюду ласковым волшебным светом, проникает в него, обволакивая каждую ячейку сущности и памяти его. Где-то уже далеко, внизу, шёл жестокий бой, а Хокимару уплывал в блаженстве всё дальше и дальше от грешной земли…

Откуда-то сверху доносился станный гул, похожий на храмовый перезвон колоколов, и этот гул перерастал в волшебную музыку, которую Хокимару не знал никогда.

«Ты есть Душа, бессмертная Душа…» — словно песню, услышал Хокимару слова, гармонично вливающиеся в звучащую музыку. Мягкий ласковый голос, произносивший их, был прекрасен.

«Ты есть Бог, забывший, что ты Бог…» — снова пропел кто-то.

«Наверное, так поют ангелы…» — подумал Хокимару.

«Ангелы… Ангелы… Ангелы, — громче зазвучало волшебное пение. — Ты сам ангел…»

Свет, льющийся отовсюду, становился всё ярче, источая доброту и любовь.

«Кто ты? Назови своё имя?» — сквозь ангельское пение вдруг услышал Хокимару громогласный зов. Учёный назвался. Прямо из света перед ним появился седой старец в белых одеждах.

— Я буду твоим проводником. Ступай за мной! — по-отечески тепло и негромко произнёс старец. Хокимару повиновался.

Ступая сквозь свет вслед за старцем по чему-то твёрдому, японец не видел источника свечения и не видел отбрасываемой фигурой старца тени.

— Дедушка, — спросил он, не зная, как правильно обращаться к проводнику, — скажи, а какая веру у вас здесь самая правильная?

— Здесь все веры правильные и хорошие, — ответил не оборачиваясь старец. — И здесь не спорят о вере, а говорят только о спасении душ, которые веровали. Мы пришли.

Свет превратился в гигантский купол. Под куполом перед Хокимару лежал безбрежный океан, наполненный то ли движущейся водой, то ли живым огнём. «Что это?» — хотел спросить японец, но проводник исчез. Глядя на океан, Хокимару понял, что он наполнен дыханием жизни, что это и есть сама жизнь в её возможных воплощениях, что океан мыслит… А вокруг по берегу простирается царство покоя и вечности.

Хокимару наклонился и коснулся рукой набежавшей к его ногам волны. Океан был тёплым — как Жизнь! И вдруг… Хокимару понял, что потерял себя, будто снова вышел из несуществующего тела и стал духом вездесущим. Испытывая ни с чем не сравнимое чувство, он поднялся над берегом, продолжая всё видеть и слышать, но его радость и блаженство были уже не в нём, а во всём, что его окружало. Ангелы пели в нём самом во имя духа его, называя новое и вечное имя, которое Хокимару откуда-то знал всегда. Сейчас он был везде и во всём, он был всем и всё. Он был Богом. Он пребывал в Любви и был Любовью. И был как сама Жизнь! Ничего большего он не мог желать!

Он купался в ласковых водах Любви, а вокруг жил и преображался огненный океан, который творил Жизнь, Благо и Красоту…

Неожиданно ангельское пение смолкло. Властный голос произнёс:

— Нарушение Программы! У тебя нет доступа!

В следующее мгновение произошло такое, что не могло привидеться даже в самом кошмарном сне. Полёт блаженства прекратился. Океан вытолкнул Хокимару. Ощущение счастья исчезало, оно таяло и рассасывалось, подобно туманной дымке, и сменялось невыносимой тяжестью и… темнотой…