Времена меняются

— Мне очень нужно именно сегодня передать в редакцию вот этот вот материал, — Павел приподнял вверх пакет с фотографиями. Я подготовил фотографии на конкурс, но немного затянул, а сегодня в шесть последний срок приёма работ.

— Ну, я даже не знаю. В принципе, у меня сегодня в Москве срочных дел нет. Муж обещал встретить в Шарике и домой отвезти. Он у меня очень строгий. Если только редакция по пути окажется. Какой адрес?

— Бумажный проезд, 14. Это рядом с Савёловским вокзалом. Это вроде бы из Шереметьево по Ленинградке прямо и у Таганки свернуть налево.

— Хм, вроде бы по пути. Сейчас у нас три, через полчаса вылет, ещё через четыре часа мы в должны быть на месте. Багажа у меня нет, значит, минут пятнадцать займёт выход в город. Ехать до центра минут сорок пять. Слушайте, а ведь можем успеть. Давайте сюда свои шедевры. Попробую вам помочь. Говорят же, что как аукнется, так и откликнется, буду теперь надеяться, что откликнется мне чем-нибудь хорошим. Телефон мой возьмите и позвоните сегодня вечером. Я тебе всё расскажу, получилось, или нет.

— Отлично! Я и сам вас хотел об этом попросить. Меня, кстати, Павел зовут, а вас? — Паша быстро проговаривает весь этот текст, одновременно протягивая Марине коробку конфет НШФ[9] «Птичье молоко».

— Очень приятно, меня Марина. Давай сюда свой пакет, на посадку уже пора бежать, девушка почти выхватила у Пашки из рук пакет и скрылась в направлении зоны вылета. Раскрыть коробку конфет она даже не успела.

Москва. Редакция журнала «Смена». Марина. 15 октября

На самом деле Марину в «Шарике» никто не ждал. Самолёт опоздал на целых полчаса. Со своим парнем она поругалась ещё месяц назад, поэтому ей пришлось идти на восемьсот пятьдесят первый автобус и сорок минут трястись до Речного вокзала, а потом восемь станций на метро. Когда же она поднималась по эскалатору к выходу с «Савёловской», времени до окончания приёма конкурсных работ оставалось полчаса. Правда, и идти до указанного адреса было всего с полкилометра.

Через десять минут Марина уже тянула на себя тяжеленную ручку скрипучей двери издательства журнала «Смена».

— Милая женщина, здравствуйте, а кому можно отдать фотографии на конкурс? — обратилась она к тетке, сидевшей в стеклянной будке на вахте.

Та, не спеша, повернулась к ней всем корпусом и исподлобья посмотрела в её сторону, казалось, что она не видит ничего и никого.

— И тебе не хворать, девочка, — после несколько затянувшейся паузы вдруг произнесла эта тумбообразная тётка. — Что ж ты, милая, так долго собиралась? В пять часов закончился приём работ. Михаил Григорич сам лично спустился и забрал последние принесённые конверты.

— А может, вы меня пропустите? Очень обидно ведь! Я везла через полстраны, на всех парах летела из Шереметьево и на самом финише узнала, что поезд уже ушёл. Будьте так добры, пропустите меня к вашему директору, может он смилостивится и примет. Ведь в журнале черным по белому было написано, «окончание приёма работ 18.00».

— Я тебя, девонька, пропущу, а мне потом премию срежут? Нет, даже и не проси. — Тётка снова отвернулась в сторону решаемого кроссворда. — Скажи лучше, что такое «короткое музыкальное приветствие» из трёх букв?

— А может скромная коробочка новосибирских шоколадных конфет, поможет вам скоротать тяжёлое ночное дежурство? — Марина решила не отступать. — А приветствие из трёх букв это туш.

— Шоколадные говоришь? А какие?

— «Птичье молоко» из взбитых сливок с агар-агаром в шоколадной глазури. Мои любимые конфеты. У нас в Новосибирске они считаются лучшим Новосибирским сувениром.

— Лучше что ли чем «Ротфронт»? Не может такого быть! Дай-ка я попробую. — Вахтёрша протягивает пальцы-сосиски к коробке и тянет её к себе. — Ладно, пользуйся моей добротой, беги на второй этаж, по коридору на высоких дверях табличка «Главный редактор Кизилов Г.М», чем чёрт не шутит, может он и возьмёт.

— Спасибо вам огромное, — прокричала Марина, быстрым шагом устремляясь по направлению к лестнице. Слава богу! Редактора она как-нибудь сумеет уговорить… В журнале же точно было написано, что конец приёма работ — 18.00.

В кабинет главреда Марина уже просто ворвалась как фурия, забыв с разбегу даже постучать.

Кизилов Г.М. стоял у подоконника и что-то рассматривал на просвет. От неожиданного хлопка двери за спиной он даже вздрогнул. Недовольно обернулся, но увидев привлекательную молодую женщину, изобразил на лице некое подобие улыбки.

— Добрый вечер, красавица! Что привело вас в столь поздний час в сей скромный уголок, то есть кабинет? — По витиеватой манере говорить, сразу чувствовалось, что человек принадлежит к литературным кругам. — Только не говорите, что принесли гениальный роман своего возлюбленного для скорейшей его публикации.