Времена и формы (сборник)

За дверью оказался плотник Бал, двухметровый здоровяк, который, помнится, даже выступал на празднике Города – в соревнованиях по ломанию подков. Однако сейчас Бал выглядел словно бы съежившимся и смотрел, несмотря на свой огромный рост, как-то снизу и чуть сбоку. А из-за спины у него выглядывал старичок Чох, продавец гвоздик.

– Здравствуйте, – сказал Ван. Он не заметил в своем госте никаких перемен, ведь его душа продолжала витать в облаках. – Проходите, пожалуйста.

– Нет-нет, – сдавленно ответил Бал, – мы уж тут… – Он промолчал и спросил: – А что это было?

– Музыка, – мечтательно отозвался Ван.

– Но ведь это… это же не марш?

– Нет. Это музыка.

– А… зачем?

Ван пожал плечами. Он и сам не знал – зачем. Подняв трубу, он вновь повторил начальные такты мелодии, а когда оглянулся, увидел, что гости уже ушли. Ван вздохнул и вновь поднял трубу.

Наигравшись и проголодавшись к тому же. Вам направился в парковый ресторанчик, где всегда обедал. Ресторанчик этот… Да, нелишне, пожалуй, будет сказать два слова и о ресторанчике.

Было это легкое и изящное, но очень древнее здание. Резного камня колонны поддерживали ажурный потолок, в центре зала бил фонтанчик, в общем, это было именно такое место, где приятно посидеть жарким летним днем, потягивая что-нибудь этакое из запотевшего бокала.

Но самое удивительное – при входе красовалась внушительных размеров позолоченная доска, гласившая, что в этом самом ресторанчике особенно любил обедать Трор и даже встречался здесь со своими (Трор?!) друзьями!!! Тот самый Трор, который как-то раз превратил бегемота в суслика за то, что он не спрятался при его появлении, а суслика, наоборот, в бегемота – за то, что спрятался? (К слову, злодей-Трор немало времени провел впоследствии, наблюдая в волшебное зеркало, как пытается рыть нору отощавший бегемот и как пускает в пруду пузыри бедный суслик: привычки-то у них остались прежние). Вы можете себе представить, чтобы у такого, как Трор, были друзья?

Сейчас Трор сидел в том самом ресторанчике, перед чашкой чая с перцем и бутербродом с горчицей, и с отвращением смотрел вокруг.

Вошедший в зал Ван, ничего не подозревая, двинулся к столу Трора, где было его любимое место, спросил разрешения и, не получив ответа, сел.

– А еще, – ни с того ни с сего вдруг заговорил его сосед, – они поставили мне памятник. – Сосед шмыгнул носом, откусил от бутерброда, на котором Ван с изумлением заметил слой горчицы в палец толщиной, и запил чаем. В тот же миг из глаз у него брызнули слезы, лицо покраснело и задергалось. Странный человечек схватил из вазочки на столе салфетку, утер глаза и нос и бросил ее под стол, где уже лежало с десяток таких же салфеток, да и меню впридачу.

– Памятник кому? – поинтересовался Ван, приступая к обеду.

– Мне!

– Простите, а вы?..

– А я – Трор, – человечек повторил процедуру с горчицей и салфеткой. – Трор я!

– Не похоже, – усомнился Ван.

– На кого не похоже?

– На Трора, – Ван вспомнил гигантский памятник.

– Я? – человечек вытаращил глаза. – Я не похож? На меня? – Он вдруг расхохотался, затем залпом дожевал свой бутерброд и заявил: – Не смешно.

– Простите, – сконфузился Ван, – я вовсе не хотел.

– А ограды, – перебил его человечек. – Что они понатыкали вместо моих оград? Зачем эти целующиеся ангелочки на каждом шагу? Эти жуткие завитушки? У меня там палец застрял, – он показал Вану палец, немытый и исцарапанный.

Ван хотел заметить, что не надо было совать палец в эту самую завитушку, но не решился – слишком расстроенным выглядел собеседник.

– А этот ужасный концерт сегодня утром?! – повысил голос Трор. Словно тысячу котов тянут за хвост, и коты, как ненормальные, вопят: «Слава Трору, Трору слава впору!»

– Ну, знаете, – возмутился Ван, который, как вы помните, играл в том самом оркестре. – Прекрасная музыка. Классика.

Трор взял чашку и стал с безразличным видом пить.

– Говорят, – продолжал горячиться Ван, – что сам Трор слушал этот марш по два-три раза в день!

Тут раздался невнятный возглас, собеседник Вана поперхнулся, закашлялся и заорал:

– Пропадите вы пропадом с вашим Трором!

Он схватил со стола салатницу, довольно увесистую, кстати, и запустил ею в Вана. Впрочем, в Вана салатница не попала, а попала в лоб одному из трех господ, входивших в зал в этот момент. «Убил», – подумал Ван в ужасе. Ничего подобного! Хотя салатница и разлетелась на куски, странный господин не обратил на это никакого внимания. Он подошел к Трору, а его спутники встали по бокам.

– Именем Трора, вы арестованы, – сказал Трору перемазанный салатом господин.

Только под вечер Ван вернулся домой. Странная сцена в ресторане произвела на него очень сильное впечатление. И дело тут было даже не в аресте несчастного, называвшего себя Трором. Просто у Вана никак не шли из головы едкие слова по поводу оркестра и его музыки. Теперь, сравнивая принесенную ветром мелодию с тем, что ему приходилось играть раньше, он приходил к выводу, что грубый человечек, поедавший горчицу, не так уж и неправ.

«Господи, – вдруг содрогнулся Ван, – ведь завтра утром…»