Времена года 4. Мир Зимы

Мира продавила ком собственной горечи и взяла подругу за руку. Когда-то они были не разлей вода, а теперь жили каждая своей жизнью и хотя они каждый вечер разговаривали через чашу с водой, это было уже не то и для Миры редкие встречи с подругой были настоящим праздником и лучшим подарком на день рождения.

– Половинки, говоришь… – улыбнулась Мира, всматриваясь в лицо Люси, выглядевшее без косметики и всего прочего, что она когда-то любила и без которого отказывалась выходить не то, что на улицу, а даже из своей комнаты, совсем юным. – Сказал бы мне кто-нибудь, что ты полюбишь такого, как Руслан, не поверила бы.

– Я бы тоже, – хихикнула Люся, – но, знаешь, Руся хоть и хромоногий, но по ночам…

– Фууу! – засмеялась Мира, и подруга засмеялась следом.

Проговорив, как в старые, добрые времена до рассвета, подруги уснули, но Мира, привыкшая вставать с первыми петухами, подремала от силы час и, заботливо накрыв Люсю пледом, пошла умываться.

Стараниями лучшей подруги потрясение после инцидента с окном немного поблекло, но столкновение в душевой с командиром напомнило о нем с такой четкостью и красочностью, словно это произошло какую-то минуту назад.

Не скрытое бородой лицо Клима заиграло противоречивыми эмоциями, но Мира, раз десять чертыхнувшись про себя, прошла мимо него и, собрав волосы в косой пучок, с завидным упорством приступила к чистке зубов.

– Посмотри на меня, пожалуйста.

Мира сплюнула самодельную зубную пасту и, прополоскав рот, неохотно повернулась лицом к командиру, в котором по-прежнему не наблюдала даже намеков на раскаяние.

– Я не собирался делать то, что сделал, – сказал Клим, выдержав паузу, в течение которой безуспешно пытался поймать взгляд Миры. – Я пошел за тобой, чтобы извиниться за… поцелуй, но услышав, как с тобой разговаривает… он, что он тебе говорит, я… сорвался. Я хотел просто его ударить, но…

– Решил, что гораздо лучше будет выбросить его в окно, – подняв взгляд на Клима, закончила за него Мира. Вулкан внутри нее снова начал просыпаться.

Клим как-то беспомощно развел руками. По крайней мере, он не пытался оправдаться и навешать ей благородной лапши, а просто, хоть и достаточно туманно, объяснил причину своего поступка, но Мире от этого легче не стало.

Сорвался он! Что вообще это значило?

То, что его бросок не окончился трагично, никак не влияло на то, что именно побудило командира стражей, славившегося своей сдержанностью и невозмутимостью, так поступить.

– Скажи что-нибудь, – сказал Клим, так и не дождавшись ответа.

– У меня нет слов, если честно, – выдохнула Мира, встретив его взгляд. – Ты всегда говорил мне, что убиваешь только в крайнем случае, а здесь такая реакция на слова нетрезвого человека, который к тому же стоял к тебе спиной… Не знаю… Если ты ждешь, что я скажу, что сорваться мог каждый и я все понимаю, и не сержусь, и вообще все супер, то этого не будет. Я сержусь, я расстроена, я разочарована, я шокирована и… Не знаю…

– А если я скажу, что знал, что Руслан на улице, это что-то изменит?

– Нет, – категорично ответила Мира и направилась к выходу, не позволяя проступившим на лице Клима эмоциям проникнуть к себе в душу.

– Дело не только в тебе. – Мира остановилась в дверях, услышав пугающую перемену в голосе командира. – Его поведение давно вышло за пределы личной неприязни ко мне. Он неоднократно публично проявлял ко мне неуважение и ставил под сомнение мой авторитет как командира крепости и братства в целом. Я смотрел на это сквозь пальцы, не воспринимал всерьез, но лимит моего терпения исчерпан.

Что под этим подразумевал Клим, Мире осталось лишь гадать, но треск стекла, проступивший в его голосе вместе с командирскими нотами не располагали к чему-то хорошему.

Впрочем, если так уж было положить руку на сердце, то Мира отчасти была согласна с командиром: Валера действительно перегибал, причем давно. Однако, несмотря на это, она все равно очень злилась на Клима и не могла ответить даже самой себе, сможет ли она когда-нибудь смотреть на него, как раньше, то есть с полным доверием и без задних мыслей.

Замок тем временем просыпался и Мире, едва успевшей отойти от неприятного разговора с командиром, пришлось столкнуться с неизбежной публичностью и человеком, чей взгляд впился в нее, как только он переступил порог в компании Руслана.

Мира, слух которой подло резало воспоминание очень нехорошего слова, произнесенного его губами, сжала вилку, разрываясь между желанием уйти и желанием вогнать ту самую вилку ему в мошонку, так уверенно приближавшуюся к ней, но на помощь пришел командир и все ту же вилку ей захотелось воткнуть себе как минимум в один глаз, лишь бы только не видеть, какими взгляда провожали Валеру, вызванного командиром на ковер, стражи.

"А когда-то моя жизнь, особенно личная, была тихой и спокойной, не привлекавшей всеобщего внимания", – подумала Мира, удержав свою голову от беспомощного падения на вилку.

Люся с Феклой успокоительно погладили ее по спине.