Времена года 3. Бастион

– Ты ослушалась меня, – выдержав паузу, произнес он ровным баритоном с примесью праведного, командирского гнева. – Я сказал оставаться в замке.

– Ты мне не командир, – невозмутимо ответила она, идеально ровно приклеивая белую полоску пластыря. – И выполнять твои приказы я не обязана.

Клим сверкнул глазами. Ну, уж очень ему претило ее неподчинение, но ответить на это ему было нечего. Он действительно не был ее командиром, и выполнять его приказы она не была обязана.

– Я бы и сам справился, а ты могла пострадать. Без браслетов и даже с ними…

– Всегда рада помочь, – перебила Мира, складывая аптечку. – И можешь не благодарить, – с улыбкой добавила она, украдкой взглянув на командира стражей, – спасение жизней мое призвание.

– Спасибо, – мягко произнес он, и расплавленное серебро вновь затянуло его глаза, – но больше так никогда, нигде и ни с кем не делай.

– Кстати, об этом… – Руки вдруг стали непослушными, и она чуть не выронила аптечку, собираясь с духом, чтобы сказать то, что ее саму повергло в шок. – Клим, я…

– Ты хочешь остаться, – закончил он за нее.

Мира подняла удивленный взгляд на командира стражей, в глазах которого все еще умиротворенно плавилось серебро, и быстро опустила их, почувствовав себя глупой девчонкой, почему-то решившей, что ей по силам играть во взрослые игры, но это чувство, которое охватило ее во время сражения и не отпустившее после, было настолько сильным, что она даже и не пыталась от него отделаться.

И нет, его нельзя было описать пафосными фразами типа "это мое предназначение", "это моя судьба", "здесь мое место", но, по сути, она чувствовала именно это. Бастион очаровал ее и даже загадочный командир, грозный, суровый и бородатый гигант с задумчивым взглядом, вопреки ее желанию и предубеждению оставил на ней приятный след.

Ее отец был педиатром, а мать медсестрой, и уже лет в десять она решила, что тоже будет врачом, и не просто врачом, а кардиохирургом, и, несмотря на то, что учеба у нее шла в основном гладко, и она с легкостью могла представить свое будущее в операционной, еще ни разу она не чувствовала, что жилка, пульсирующая в ней, ведет ее именно туда, где ей самое место, где она действительно нужна и где она действительно хочет быть. Ни разу до этого момента.

И дело было вовсе не в вечной жизни и молодости, не в том, что она скучала по жару браслетов, холодку рукоятей мечей или по тому, как круто наручи смотрелись на ней, хотя их и не могли видеть окружающие, кроме избранных вроде Люси, Руслана и, само собой, стражей и ведьм.

Дело было в том, что помогать и спасать жизни можно было по разному, и здесь, в Бастионе, она очень четко это поняла, хотя и ни разу за все время ношения браслетов не думала про службу. Ни разу до этого момента и ни разу до этого момента она не чувствовала стыда или вины за то, что, вызволяя свою подругу из подземелья королевского дворца, она даже и не думала спасать кого-то еще, хотя последнее у нее все-таки тоже получилось.

Когда-то Люся сказала ей, что она всегда была адаптированной под ту жизнь, которая была у них в городке, что она никогда не стремилась создавать проблемы, но и никогда не избегала их, и не боялась уладить их жестко, а когда же она оказалась в другом мире, то в ней пробудился настоящий боец и перемены, которые она в себе ощущала, были нормальным явлением, которого она не должна была бояться. И, наверное, в тот момент, когда Мира побежала в центр сражения, бояться она перестала, приняв в себе все изменения до единого. И она готова была принять, что все знакомые ее забудут.

Ее убеждали, что это ужасно, и такая цена за браслеты слишком высока, но она была с этим не согласна, ведь Люся и Руслан ее не забудут, а родители просто будут помнить по-своему и в хорошем смысле, больше не отягощаясь волнением за нее, будучи уверенными в том, что у нее все отлично.

Ну, а Валера… Валере самому придется многое объяснить при встрече. И, так или иначе, ему придется принять ее выбор. Если, конечно, ее выбор будет принят командиром.

– Как ты догадался? – рассматривая свои руки, спросила она, опасаясь поднять глаза и увидеть на бородатом лице командира насмешку.

– Интуиция, – невозмутимо ответил Клим.

"Сейчас или никогда" подумала она и подняла взгляд, светившийся решительностью и вызовом.

– Примешь меня на службу, командир? – Голос ее прозвучал спокойно, хотя и на слове "командир" она немного споткнулась. Клим ей не нравился, и мысль о подчинении ему вызывала в ней сопротивление, но она готова была поступиться и наладить контакт.

– Два раза ты была в Осени, – произнес Клим тем трескающимся стеклом, от звука которого у нее невольно шевелились волосы на затылке. Глаза приняли оттенок стали и очень пристально всматривались в ее лицо. – Ты видела ведьм, видела гончих. Что еще ты видела?

– Русалок, гоблинов, гомункулов… – с готовностью начала перечислять Мира.