Этим вопросом и посыпавшейся затем чередой подобных мальчик, несомненно, бросал вызов авторитету Бушеми (в конце концов это привело к тому, что один из обычных учителей пригрозил выставить его за дверь). Также он разыгрывал вечный конфликт секспросветовской классной комнаты, заключающийся в том, что перед учителем стоит задача донести необходимую, неэротическую информацию, а ученики жаждут «плотского познания». Он грязнил очищенный клинический дискурс легко узнаваемыми каденциями улицы.
Но также он выражал и нечто позитивное, присущее мужскому отношению к сексу (то, что, добавлю я, часто ставят мальчикам в упрек): его энтузиазм. Каждым своим замечанием этот мальчик зарабатывал залп хихиканья от сверстников, сопровождающийся их собственными комментариями, смеси одобрения и агрессии («Уу, я бы ей воткнул в ...»). Но проявились признаки и иного рода раздвоенности в отношении к женщинам и их телам. Во время части урока, посвященной беременности, один из учеников спросил с трогательным участием, не повредит ли половое сношение беременной женщине или ее плоду. Затем во время короткого, откровенного фильма о деторождении повалил практически весь возможный спектр мужских реакций на женское тело, которого только можно ожидать от тринадцати- и четырнадцатилетних. Сперва мальчики поглумились над парочками, уставившимися друг другу в глаза и разговаривающими о любви и детках. Потом поухали с изумлением и смаком, когда камера показала крупным планом голую, раздвинутую промежность женщины, выглядящую неотличимо от порнографической «киски». Уханье быстро сменилось завываниями отвращения, или, может быть, страха, когда киска волшебным образом трансформировалась в образовательную, репродуктивную вагину и показалась окровавленная головка ребенка, а за ней липко плюхнулся послед. Уютные семейные сценки, завершающие фильм, вызвали, большей частью, кряхтение и сдавленные смешки, как будто мальчики либо были в изнеможении от только что увиденного, либо им было стыдно показать, что они тронуты. Я заметила, что некоторые из них следили за родами с восторженным вниманием, впав в транс.
Мальчики усваивают, что они должны хотеть секса, быть всегда готовы к нему и «хороши» в нем. Они с раннего возраста учатся обращать внимание на свои половые органы и называть хотя бы самое грубое проявление возбуждения (задержитесь поблизости от какой-нибудь группки семилетних мальчиков, и вы наверняка услышите слово «стояк» или его местный эквивалент). Но взрослые не дают им почти ни малейшего намека на потенциальные возможности их собственных тел, не говоря уже о телах женщин или других мужчин, и еще меньше стратегий того, как разбираться в том смешении любопытства, пыла, неловкости, страха и благоговения, которое они чувствуют. Как я имела возможность наблюдать в школе на Лонг-Айленде, эти чувства слишком часто вырождаются в поверхностную браваду и сексистский жаргон.
Образование мальчиков в плане вожделения поэтому должно отличаться от образования девочек. Попросту говоря, упор следует делать на другую сторону рубежа «любовь-похоть».
Мальчики - больше чем просто пульсирующие гормонами тела
Хотя мальчики чувствуют позволение испытывать свои сексуальные тела, вряд ли они ближе к знанию полного диапазона этого опыта, чем девочки. С самого начала от них ожидают, что они всегда хотят секса. «Мальчиков со всех сторон окружает давление к тому, чтобы превращать секс в товар. Секс - это "вещь", нечто, что нужно добывать», - сказала Толман, когда мы разговаривали с ней на ранних этапах ее долговременного исследования чувств мальчиков по поводу сексуальности и маскулинности. Она предположила, что эти требования требуют некоего отчуждения не только от чувств, но и от тела. «Мальчики рассматриваются как сплошное тело. Но если мы по-настоящему постараемся понять, что они испытывают, я побилась бы об заклад, что они наблюдают сексуальность глубоко диссоциативным способом. Они смотрят, а не чувствуют. Я не думаю, что мальчики получают невероятное сексуальное удовольствие, хотя и принято думать, что получают. Они, наверно, получают оргазмов больше, чем девочки. И кончить - действительно удовольствие. Но качество исполнения - это ведь тоже такая большая часть этого. С этим крайне неважно и у женщин, и у мужчин».
Если мы поможем мальчикам соединить чувства с качеством сексуального исполнения, это может поспособствовать сексуальному равенству, дает понять гарвардский психолог Уильям Поллак в своей книге «Настоящие мальчики: спасти наших сыновей от мифов отрочества». Чем вменять девочкам в обязанность сопротивляться, а мальчикам - воздерживаться от секса, нам следует признать, что мальчики - не более «сексуальные машины», чем девочки - сексуальные подстилки, пишет Поллак.
Девочка может быть как сексуальным объектом, так и сексуальным субъектом.
То же относится и к мальчику