Вратари — не такие как все

Я подумал о родителях, как они себя чувствуют там, на трибуне, подумал о друзьях, и мне стало так противно, что я готов был повернуться и уйти. У вратарей такое бывает — либо когда кто-то тебе все напортит, как тогда, либо когда сам наворочаешь дел и становишься сам себе противен. В таких случаях надо как-то продержаться, пока это пройдет: обычно до первого хорошего броска.

К счастью, мне не пришлось долго ждать, и вскоре я сыграл довольно здорово. Их левый крайний прорвался к воротам и ударил головой в правый от меня угол. Я бросился изо всех сил, достал мяч правой рукой, а потом перевернулся в полете и поэтому не мог видеть, что произошло дальше. Когда я встал, Питер похлопал меня по спине, а зрители зааплодировали: угловой. После подачи я спокойно вышел из ворот и поймал мяч.

Выбив мяч и возвращаясь на место, я услышал: «Очень хорошо, Рон, очень хорошо», и мне даже не потребовалось смотреть туда, откуда шел голос, чтобы понять, что это был Майк. Его тон невозможно спутать — как будто он хвалит собаку. Я махнул рукой в его сторону, не глядя, потому что он не помогал мне, а напротив, мешал собраться, как бы приближая зрителей, делая их слишком реальными. Теперь я мог чувствовать взгляд Майка на своем затылке, как он следит за каждым моим движением, и потихоньку вышел ярдов на восемь из ворот, прогуливаясь туда-сюда — мы почти беспрерывно атаковали — и делая вид, что

внимательно наблюдаю за игрой, хотя на самом деле это был лишь способ отвлечься.

К тому же Рэг Джеймс всегда говорил, что нужно постоянно изучать соперника. «Есть два способа быть вратарем, — объяснял он. — Ты можешь изолировать себя от всего остального, а можешь быть частью игры… Лучшие вратари — те, которые становятся частью игры. Неважно, насколько ты опытен, все равно ты всегда найдешь, чему научиться, изучая соперника. И свою команду тоже. Замечай, какой ногой каждый из них предпочитает бить. Кто из них любит обводить соперника и что он делает после того, как обведет. Кто из твоих защитников не в форме, и что он делает не так. Это пригодится, Ронни, обязательно пригодится».

В конце концов Терри Кинг, наш левый крайний, забил пару голов — по одному в каждом тайме, — и мы выиграли. Я заметил, что когда мы вышли вперед, вернее, даже до того, опытные игроки не особенно старались. В душевой после игры они отпускали саркастические шуточки типа: «Ума не приложу, как же мне теперь потратить призовые», — а премии в дубле были, естественно, очень маленькими. И еще ребята подшучивали над Херби Брауном, тренером дубля: «Опять перехитрил их, а, Херби?» или «Забил их своей тактикой, Херб?». Все дело в том, что Херби, который был очень похож на старушку, никогда перед игрой не говорил много, а ограничивался такими замечаниями, как: «Больше двигайтесь с мячом» или «Не давайте им возможности развернуться» или еще что-нибудь в этом роде. Он тоже был из тех, кто играл в «Боро» перед войной, хавбек, выступал за сборную Англии. И мне было его немного жаль, честное слово.

Ко мне-то он относился хорошо, поддерживал перед игрой, а после нее подошел и сказал: «Отлично все у тебя получилось сегодня, Ронни», и мне было очень приятно. У выхода из раздевалки меня ждали мама, папа, Мэри — моя сестра и, конечно же, Майк и другие ребята. Все говорили, что я молодец, и вообще все было здорово, разве что игроки, посмеиваясь надо мной; говорили: «Да наш Рон тут просто герой», и все такое.

Майк улыбнулся, похлопал меня по спине и сказал: «Молодец, быстро пришел в себя, не расклеился», а потом повернулся к Питеру Мортону и сказал так, словно знал его много лет: «В любом случае ты сделал игру, Питер». Питер посмотрел на него озадаченно и кивнул в ответ с таким видом, как будто он точно не мог припомнить его, но знал, что должен помнить обязательно. Потом Майк обнял моего отца за плечи и сказал: «Неплохое начало, а, мистер Блейк?», а старик ответил немного смущенно: «Да, пожалуй». Затем мы пошли к автобусу. Когда мы отъезжали, Майк стоял на дороге и махал нам рукой.

В автобусе мы расселись двумя группами — младшие отдельно от старших. Мы, молодые, радовались победе, запели «Любовь не купишь» — песню «Битлз», но старшие — Берт Коу и остальные начали ворчать, и в конце концов мы умолкли. У нас было не очень-то много общего, хоть мы и играли в одной команде. Даже о девчонках мы разговаривали по-разному. Почти все они были женаты, имели детей и все такое, и мне казалось, что они немного завидовали нам: мы-то могли спокойно клеить девчонок, ходить на танцы и так далее, а им приходилось выжидать, когда поблизости не было жен.