Вратари — не такие как все

Но хоть мы и взбодрились снова, победив «Манчестер Юнайтед», взяв очко в гостях у «Арсенала», все уже было не так, как раньше. Может быть, просто я раньше не замечал, но мне казалось, что все у нас шло гладко до этого случая. Все мы были вместе, все за босса. Теперь же чувствовались какие-то подводные течения. Томми и раньше любил поныть насчет жизни профессионального футболиста, но сейчас это звучало как-то более лично.

«Все за тебя делают, — говорил он, — составляют все твои планы, решают все твои проблемы. Даже рассказывают, как ты должен играть». Честно говоря, с его стороны это было не очень справедливо, потому что ему никто не рассказывал, как надо играть. Да он и сам, получая мяч, не смог бы сказать вам, что собирается с ним делать. Но истина заключалась в том, что босс не слишком-то поощрял несогласие с ним. Спрашивая на собраниях команды: «Есть вопросы?», он имел в виду, поняли ли вы то, что он сказал, а вовсе не то, имеются ли у вас свои идеи на этот счет, — а у Томми они обычно имелись.

Для меня все это не имело особого значения, потому что я был молод. Я еще учился — вообще-то я бы уже два сезона играл в юношеской сборной Англии, если бы не был нужен «Боро» в чемпионате, — и был счастлив хотя бы тем, что вообще играю. Но для таких, как Томми, который уже выступал за первую сборную, все было немного по-другому. После событий в Вест Бромвиче я заметил, что ему не требовалось много говорить на собраниях: и без слов было видно, когда он не согласен — он улыбался с таким видом, словно ему очень жаль, что все вокруг такие тупые. Босс иногда как-то по-особенному смотрел на него, но в целом они, казалось, избегали друг друга.

Когда пришло Рождество, мы все еще стояли на первом месте, на очко опережая «Лидс» и на три — «Манчестер Юнайтед». Мы дважды встречались с «Вест Хэмом» — это были две хорошие игры, впервые мне довелось играть против Джеффа Херста, и это оказалось нелегко, можете мне поверить. Он был, как Эсл, — такой же прыгучий, такой же сильный, его невозможно было сдвинуть с места, и к тому же он с дикой силой лупил с обеих ног. Один раз он здорово шарахнул по воротам на «Аптон Парке», ярдов, наверное, с двадцати. Удар казался легким, пока я не добрался до мяча — тут выяснилось, что он летел с такой бешеной скоростью, что я даже не смог поймать его. Он ударился мне в грудь и отлетел в поле — к счастью, не в направлении их нападающих, прибежавших на добивание. В общем, там мы взяли очко, дома сделали их 2:1 и были очень довольны собой.

Потом прошла жеребьевка третьего круга Кубка, и нам выпало играть в гостях с «Трэнмир Роверс» — трудно было придумать что-нибудь хуже. Маленькая команда четвертого дивизиона, которой нечего терять. На своем поле они должны были ринуться на нас, как сумасшедшие, и никто из нас не испытывал особой радости в предвкушении матча. Хотя для меня это было необыкновенно — первая кубковая игра, и я надеялся, что она не станет последней.

Босс призывал нас настраиваться серьезно. Он говорил: «Четвертый дивизион против первого: «Уолсол» победил «Арсенал» в 33-м (тут Дэнни вставил: «Я пропустил эту игру, босс»), «Колчестер Юнайтед» выбил «Лидс» в 71-м. Так что не думайте, что это не может случиться с нами. Они попытаются не дать нам сыграть в нашу игру, не дадут времени на раздумья, будут сразу же отправлять мяч вперед, начнут давить на Ронни».

— Черт возьми, босс, что же нам делать? Прятаться? — спросил Артур Прескотт, наш правый защитник.

— Прятаться — последнее дело, — ответил босс, — каждый, кто будет прятаться, ответит передо мной. На поле нет места трусам, особенно в таком матче. Если они сильны физически, мы должны быть сильнее, если они упорны, мы должны быть упорнее.

— А должны ли мы играть в футбол, босс? — спросил Гарри Джэксон.

— Конечно, мы должны играть в футбол. Но в простой футбол. В футбол в одно касание. Мы быстро избавляемся от мяча. Мы не передерживаем мяч. Мы быстро переходим от обороны к атаке. Мы используем длинные передачи; эксплуатируем скорость Боба Каллена. Здесь мне нужен результат; еще не хватало, чтобы мы довели дело до переигровки.

Что ж, до переигровки мы не довели, но не тем способом, каким хотел он. Начнем с того, что был ужасный день, дождь зарядил еще с ночи. Об этом мы узнали в Ливерпуле, и еще перед отъездом в Трэнмир настроение у нас было не ахти, как будто все поняли, что дела идут совсем не так, как надо. Это было не обычным напряжением перед игрой, а чем-то большим. Утром подвалили несколько болельщиков — из богатых, вполне нормальные парни. Одного из них звали Гарри Керман, другого — Джек Аарон. Они носили шарфы и шапки цветов «Боро», что у меня всегда вызывало улыбку, поскольку абсолютно не сочеталось с остальной одеждой — шикарными костюмами и дорогими пальто.

Джек Аарон сел рядом со мной. Это был довольно молодой парень, занимался недвижимостью или чем-то подобным, ездил на большом «Бентли», но любил считать себя одним из нас.

— Ну, как, готов, Ронни? — спросил он.