Врата смерти. Том 2

Что же касается мужчин, Алеата считала, что как только они узнают, какая она плохая в душе, то тут же оставят ее. И взяла за правило уходить от них первой; правда, здесь ей некуда было идти. По этой же причине она была уверена, что Роланд рано или поздно во всем разберется и не то что разлюбит, а даже возненавидит ее. Если уже не возненавидел. Хотя, конечно, ей безразлично, что он о ней думает…

Ее глаза вновь наполнились слезами. Она одинока, так бесконечно одинока…

Другар кашлянул. Он присел на краешек скамьи, так чтобы носки его сапог чуть касались земли. Его сердце разрывалось при виде ее страданий, он понимал ее печаль и ее страх. Странным образом эти двое оказались в сходной ситуации. Особенности их внешности отдаляли их от других. На взгляд этих других он был уродливым коротышкой. На их же взгляд она была красавицей. Он протянул руку и неловко похлопал ее по плечу. К его изумлению, она прильнула к нему, положила голову на его широкую грудь и зарыдала в его густую черную бороду.

Раненое сердце Другара чуть не разорвалось от любви. Однако он понимал, что в душе она ребенок, потерявшийся, испуганный ребенок. Она ждет, что он утешит ее – и не более того. Он посмотрел на ее белокурые шелковистые локоны, перемешавшиеся с его собственным жесткими черными волосами, и ему самому пришлось зажмурить глаза, чтобы справиться со жгучими слезами. Он сидел, бережно обнимая ее, пока ее всхлипывания не утихли, потом, чтобы преодолеть смущение их обоих, быстро заговорил:

– Ты не хочешь посмотреть, что я нашел в центре лабиринта?

Алеата подняла голову, ее лицо просветлело.

– Да, пожалуй. Все лучше, чем ничего не делать, – она встала, расправила платье, утерла слезы со щек.

– Ты не расскажешь остальным? – спросил Другар.

– Нет, конечно, нет. Зачем мне им рассказывать? – горячо проговорила Алеата. – У них тоже есть от меня секреты – у Пайтана с Регой. Я знаю, есть. А это будет наш секрет – твой и мой, – она протянула ему руку.

О Единый Гном, как же он ее любит!

Другар взял Алеату за руку. Она отлично поместилась даже в его маленькой ладони. Он повел ее по дорожке лабиринта, пока она не сузилась настолько, что идти вдвоем стало уже невозможно. Отпустив ее руку, он предупредил, чтобы она не отставала ни на шаг, иначе заблудится в мириадах поворотов и изгибов лабиринта.

Его предостережения были излишними. Высокие ряды живой изгороди местами совсем смыкались над головой, образуя зеленый полог, совершенно заслонявший небо и все, что было вокруг. Под ними царил зеленый полумрак, прохлада и покой, удивительный покой.

В начале пути Алеата старалась запомнить, как они идут: два поворота направо, один налево, опять направо, опять налево, еще налево дважды, полный поворот вокруг скульптурного изображения рыбы. Но вскоре безнадежно сбилась и потеряла ориентацию. Она держалась так близко к гному, что чуть не наступала ему на пятки, ее длинные юбки то и дело попадали ему под ноги, ее рука не отпускала его рукав.

– Как ты определяешь, куда нужно идти? – боязливо спросила она. Он пожал плечами.

– Мой народ все свою жизнь проводит в туннелях. В отличие от вас, мы не теряемся, как только солнце и небо скрываются из виду. Кроме того, есть схема лабиринта. Она основана на математических расчетах. Я тебе могу объяснить, – предложил он.

– Не утруждай себя. Если бы у меня не было пальцев на руках, я бы и до десяти не смогла бы досчитать. До центра еще далеко? – Алеата не любила утруждать себя.

– Недалеко, – буркнул Другар. – И там есть где отдохнуть, когда придем.

Алеата вздохнула. Сначала все было так интересно: мурашки по коже, когда идешь среди рядов живой изгороди, и так весело притворяться, что ты заблудилась, в то же время радостно сознавая, что этого не произойдет. Но теперь все это уже начинало надоедать. Ноги ныли от усталости. А ведь потом еще придется возвращаться! Усталая и раздосадованная, она уже начала поглядывать на Другара с подозрением. Он ведь однажды пытался убить их всех. Что, если он завел ее сюда с какими-то гнусными намерениями? Подальше от остальных. Никто не услышит ее криков. Она остановилась, оглянулась, полушутя подумав, не вернуться ли назад.

У нее екнуло сердце. Она и понятия не имела, на какую дорожку свернуть. Может быть, они шли по правой дорожке? А может, вообще не сворачивали, а шли по средней?

Другар остановился так внезапно, что Алеата, все еще оглядываясь назад, наткнулась на него. Она невольно схватила его за плечи.

– Я… извини, – проговорила она наконец и поспешно убрала руки.

Он посмотрел на нее, и его лицо помрачнело.

– Не бойся, – сказал он, уловив напряженные нотки в ее голосе. – Мы уже пришли, – он махнул рукой. – Вот что я хотел тебе показать.