Врата Смерти

Он взглянул через левое плечо. Апт, как и прежде, шел за ним. Демон не выказывал ни малейшего беспокойства (впрочем, что может знать человек о природе демонов?). Казалось бы, вид этой твари должен действовать успокаивающе, но Каламу он лишь добавлял тревоги. А что, если Апт никакой ему не защитник? Ассасин попытался отогнать пугающую мысль, но не сумел.

Неожиданно ветер ослаб. Гул и рев сменились шелестом оседающего песка. Калам остановил коня и огляделся по сторонам. Стена вихря осталась позади. Впереди, к востоку и западу, до самого горизонта тянулись свежие барханы. Над головой висело красновато-пыльное небо. Предзакатное солнце приобрело цвет кованого золота. До наступления темноты оставалось чуть больше часа.

Ассасин проехал еще несколько шагов, затем снова остановился. Что такое? Демон не появлялся. У Калама по спине поползли мурашки. Он потянулся к арбалету.

Тревогу чувствовал не один Калам. Его лошадь обеспокоенно переступала ногами, наклонив голову и прижав уши. В воздухе запахло чем-то острым и пряным. Калам спрыгнул с седла, и в то же мгновение у него над головой что-то пронеслось. Он отбросил незаряженный арбалет и выхватил из ножен свои кинжалы. Калам припал к земле. Наконец-то он увидел своего противника — громадного пустынного волка. Тот прыгнул, намереваясь вцепиться лошади в загривок, но промахнулся. Лошадь успела отскочить, и волк, задев седло, шумно приземлился. Все это время янтарные глаза зверя безотрывно глядели на Калама.

Ассасин метнулся к нему и нанес удар правым кинжалом. Слева выскочил второй волк. Оскалив пасть, мускулистый зверь опрокинул Калама на землю. Калам безуспешно пытался высвободить левую руку, придавленную волчьим туловищем. Клыки впились в кольчугу, сминая кольца.

Калам сумел извернуться и вонзить правый кинжал в волчий бок. Зверь разжал зубы и отступил вместе с кинжалом. Ассасин ухватился за рукоятку, чтобы вырвать кинжал, но не сумел: лезвие застряло в кости. Калам дернул сильнее. Лезвие из аренской стали согнулось и переломилось. Обломок остался в волчьем боку.

Воя от боли, волк принялся кататься по песку. Он извивался змеей, пытаясь дотянуться до обломка зубами.

Калам вскочил на ноги. Пока он боролся со вторым волком, с первым расправилась лошадь. Она несколько раз лягнула его копытом. Один из ударов пришелся волку по голове. Оглушенный зверь покачивался, мотая разбитой головой. На песок капала кровь.

Волков было больше — из-за песчаной стены слышались их завывания, повизгивания и щелканье зубов. Они с кем-то сражались. Калам вспомнил, как Шаик говорила о дивере, напавшем на апторианца. Тогда его атака окончилась ничем. Похоже, переместитель душ решил повторить нападение.

Лошадь Калама вдруг рванулась с места и понеслась, не разбирая дороги. Ассасин не волновался: далеко все равно не убежит. Сначала нужно добить этих двух волков. Он обернулся. Волки исчезли, оставив два кровавых следа. Видимо, торопились вернуться к стае. Меж тем сражение за песчаной завесой прекратилось. Еще через мгновение оттуда показался демон.

С его мелких острых зубов стекала кровь. Бока чудовища также были в крови. Демон покачивал своей приплюснутой головой и разглядывал Калама единственным черным глазом.

— Послушай, Апт! — крикнул ему Калам. — Мне и так бед хватает. А теперь по твоей милости я еще должен отбиваться от твоих врагов!

Длинным, похожим на змеиный, языком демон слизал кровь с зубов. Калам только сейчас заметил, что Апт дрожит. Более того: демон был ранен. На его шее темнели многочисленные раны от волчьих зубов и когтей.

— Поиски лошади придется отложить на потом. Дай-ка я сначала займусь твоими ранами.

Демон замотал головой. Калам снял с пояса фляжку.

— Я хотя бы их промою.

Калам шагнул к нему. Демон попятился и угрожающе нагнул голову.

— Ну что ж, как хочешь, — сказал ему ассасин, возвращая фляжку на место.

Калам остановился. Его поразила вся нелепость зрелища: раненый демон, сосредоточенно нюхающий пустынный воздух. Кто же на самом деле этот Апт?.. Калам заметил, что до сих пор сжимает в правой руке поломанный кинжал. Ему стало досадно. Эта пара кинжалов была у него давно, и он успел к ним привыкнуть. Они служили ему своеобразным напоминанием о его двойственности. Калам всегда считал, что служит Семиградию и империи.

«Кого из них я только что потерял?» — мысленно спрашивал он себя.

Потом Калам отряхнул телабу, повесил на плечо арбалет и двинулся дальше на юг. Позади привычно заковылял демон. Теперь он держался ближе. Передней ногой демон поддевал белый песок, который закатное солнце делало ярко-розовым.

ГЛАВА 7

Да будет смерть мне мостом.

Тоблакайская поговорка

Догорающие повозки… трупы лошадей, быков, мулов… трупы людей всех возрастов… немудреные пожитки, обрывки одежды, домашняя утварь… Все это заполняло равнину, что простиралась к югу от Хиссара. На месте последнего, отчаянного сражения громоздились горы тел. Здесь не щадили никого и пленных не брали.