Врата Смерти

— Не узнать-то не узнаем, но если и был кто-то, способный увидеть грядущие события, — так это Ласэна.

Кольтен опять плюнул на пол.

— Достаточно об этом, историк. Если тебе не горьки услышанные здесь слова, запиши их.

Командующий вспомнил о Сормо Энате, тихо стоявшем в углу.

— Даже если бы эти слова встали мне поперек горла, я бы все равно их запомнил. Иначе мне было бы стыдно называться историком.

— Пожалуй, ты прав, — сказал ему Кольтен, повернувшись к воплощению знаменитого колдуна. — А скажи, историк, что дает Маллику Релю такую власть над Пормквалем?

— К сожалению, этого я не знаю, господин Кольтен.

— Так разнюхай.

— Вы просите меня стать шпионом?

Кольтен одарил его едва заметной улыбкой.

— А чем ты занимался в шатре кочевников?

Дюкр наморщил лоб.

— Мне пришлось бы отправиться в Арен. Не думаю, что Маллик Рель удостоит меня приглашением на важные заседания. Я же явился невольным свидетелем его унижения. Уверен: сегодня он причислил меня к своим врагам, а его враги имеют обыкновение бесследно исчезать.

— Я исчезать не намерен, — заявил Кольтен. Он подошел ближе и сжал историку плечо. — В таком случае мы вообще выкинем этого Маллика Реля. А ты войдешь в мою свиту.

— Как прикажете, — ответил Дюкр.

— Совещание окончено.

Произнеся эти слова, Кольтен обернулся к малолетнему колдуну.

— Сормо, ты обязательно расскажешь мне про то, что было утром… в шатре. Только не сейчас. Позже.

Колдун поклонился.

Дюкр снял подсохший плащ и вслед за Кульпом покинул помещение. Когда они очутились в коридоре, историк коснулся руки боевого мага и негромко сказал:

— Мне хотелось бы переговорить с вами наедине.

— Вы как будто прочли мои мысли, — ответил Кульп. Они нашли небольшую комнату, забитую ломаной мебелью.

Похоже, туда давно никто не заходил. Кульп плотно закрыл дверь и запер ее на задвижку. Глаза мага блестели от бешенства.

— Он — не человек. Он — зверь и все воспринимает не разумом, а звериным чутьем. Балт улавливает все хмыканья и хрюканья своего хозяина и переводит их в слова. Никогда еще не встречал такого разговорчивого виканца.

— Но Кольтену было что сказать, и немало, — спокойно ответил Дюкр.

— Думаю, теперь этот жрец Мэля вынашивает мстительные замыслы.

— Возможно. Но меня потрясло другое — слова Балта в защиту императрицы.

— Вы согласны с его доводами?

— То, что Ласэна сожалеет о своих поступках и страдает от тягот одиночества, которые принесла ей власть? Возможно, оно и так. Только события далекого прошлого не переиграешь заново.

— Вы полагаете, Ласэна прониклась доверием к этим виканским дикарям?

— Я знаю лишь, что она дала аудиенцию Кольтену. Возможно, вместе с ним там был и Балт, раз он повсюду таскается с хозяином. Однако мы можем только гадать, о чем императрица говорила с ними в своих покоях.

Историк передернул плечами.

— Во всяком случае, кто-то успел рассказать им про Маллика Реля. А что вы думаете, Кульп, об этом малолетнем колдуне?

— Малолетнем? — нахмурился боевой маг. — Я ощущаю в нем не мальчишку, а старика. Я понял, что он проходил ритуал вкушения кобыльей крови. Для колдуна этот ритуал означает переход в стадию Железа — время наибольшей силы. Вы следили за Сормо? Он пустил стрелу в Реля и молча смотрел, как тот себя поведет.

— Однако вы предпочли усомниться в возможностях переселения души.

— Сормо незачем знать, что я чувствую на самом деле. Я и дальше намерен относиться к нему как к мальчишке-самозванцу. Если моя уловка сработает, он перестанет меня замечать.

В тесной комнате отчаянно пахло пылью. Дюкр глотнул застоялый воздух.

— Кульп, у меня к вам есть одна просьба.

— Какая же, господин историк?

— Не волнуйтесь, она не имеет ни малейшего отношения к Кольтену, Релю или Сормо.

— Я вас слушаю, Дюкр.

— Я прошу вас помочь мне освободить одного узника.

— Из хиссарской тюрьмы? — Кульп покачал головой. — Увы, господин историк, у меня нет знакомых среди хиссарских тюремщиков.

— Берите выше, Кульп. Этот человек — узник империи.

— Где он содержится?

— Его продали в рабство, Кульп. Сейчас он на отатаральских рудниках.

Кульп опешил.

— Клобук вас накрой, Дюкр. Вы решаетесь просить помощи у меня? У мага?И вы думаете, я охотно соглашусь приблизиться к тем рудникам? Отатаральская руда разрушает магию, а самих магов делает безумцами.

— Мне достаточно, чтобы вы ждали в лодке, на берегу, — перебил его Дюкр. — Обещаю, что не поволоку вас дальше.

— А как вы себе это представляете? Вы приводите на берег своего узника, мы садимся в лодку и гребем, как демоны, улепетывая от военной галеры с погоней?

— Что-то вроде этого, — усмехнулся Дюкр.

Кульп бросил взгляд на закрытую дверь, затем стал рассматривать ломаную мебель.

— Кому принадлежала эта комната?

— Торломе, предшественнице Кольтена. В ночь убийства сюда пробрался ассасин приверженцев Дриджны.

— Будем надеяться, что мы с вами забрели сюда случайно.

— Искренне на это надеюсь. Так вы поможете мне?

— Кто он — ваш узник?

— Геборий Легкокрылый.

Кульп вздохнул.

— Мне нужно подумать.

— А можно узнать почему?

— Потому что в Семиградии уже есть один вероломный историк, гуляющий на свободе.