Врата Миров

– Вы потеряли много крови. У нас не было иного выхода, кроме применения интенсивной биорегенеративной терапии, которая, к сожалению, чрезмерно истощает организм. Затем, когда раны затянулись и ваше состояние стабилизировалось, пришлось воспользоваться криогенной камерой – ее система жизнеобеспечения позволила продолжить медленное, но неуклонное выздоровление. Мы, честно говоря, опасались за ваш рассудок, невозможно было прогнозировать, как скажется криогенный сон на процессах высшей нервной деятельности, ведь вы были контужены, получили серьезную черепно-мозговую травму.

Слова незнакомца казались Глебу нескончаемым мутным потоком, омывающим сознание. Он хотел получить внятные ответы на несколько вопросов и впасть в спасительное небытие, – внезапно вновь навалилась неодолимая слабость.

– Вам лучше поспасть.

– Тыгын?.. – он едва шевельнул губами.

– Извините, я не понимаю, о ком речь. Вы, Глеб Сергеевич, были моим единственным пациентом на протяжении последних семи месяцев. Повторю: вам нужно отдохнуть. На все вопросы вам ответят, но позже.

Незнакомец так и не представился, снова склонился к изголовью, что-то переключил, и сознание Глеба затуманилось.

Он сопротивлялся, осознанно, но недолго.

Последнее, на чем смог сфокусироваться взгляд, была поднятая каплевидная крышка криогенной камеры, по ободу которой шла надпись:

«Транспланетные перевозки. «Альфа».

Вязкая тьма подступила к горлу внезапным спазмом.

* * *

Во второй раз Глеб очнулся в полном одиночестве.

Большинство болезненных ощущений исчезло, он прислушался к собственному организму, но даже не смог определить, куда был ранен.

Семь месяцев. Криогенная камера. Глубокий космос. «Альфа»…

Последовательность мыслей и образов вызвала вспышечное воспоминание. Транссистемный космический корабль «Альфа» являлся первым международным проектом в области снабжения колоний на Марсе и Ганимеде – спутнике Юпитера.

«Альфа» на протяжении десятилетий совершала регулярные рейсы между Землей и Ганимедом с промежуточным выходом на марсианскую орбиту.

Затем корабль отработал свой ресурс, и его списали, планировали превратить в орбитальный музей, но, – мгновенно вспомнился разговор с Якутом, – «Альфой» внезапно заинтересовалась корпорация «Сибирь», а если быть точнее, ее нынешний владелец Андрей Русанов.

Дверь отсека открылась.

Вошел человек среднего роста, на вид лет сорока пяти, одетый в летную униформу ВКС, но без знаков различия.

Его лицо показалось Глебу смутно знакомым. «Не сослуживец, точно. Может, кто-то из гражданских пилотов? – подумал он, машинально подметив одну особенность. – Этот человек серьезно относился к самому факту нахождения на борту космического корабля, ведь униформа – это высокотехнологичное изделие, оснащенное собственными системами экстренного поддержания жизни. Она – не просто дань принадлежности к определенной профессии, ее ношение – это сила хорошей привычки…»

Мысли ассоциативные, бессвязные, промелькнули и исчезли.

– Как самочувствие? – Незнакомец подошел, поправил упругий валик под головой Глеба, взглянул пристально, но без вызова.

– Нормально…

– Будем знакомиться? – он протянул руку, словно счел Глеба совершенно здоровым, равным себе по силам, или же просто не хотел подчеркивать его слабость? – Русанов Андрей Игоревич, – представился он.

Глеб молча пожал протянутую руку, ничем не выдав замешательства.

– Мы на борту «Альфы», – Русанов передвинул кресло, снабженное электромагнитами, зафиксировал его на новом месте, сел. – Корабль в глубоком космосе, мы пересекли орбиту Нептуна и движемся к поясу Койпера. Предлагаю перейти на «ты». Не возражаешь?

– Как я оказался на борту? – Глеб собрал все силы, чтобы произнести фразу твердо.

– Тыгын успел сделать один звонок, – на лицо Русанова набежала тень. – Он набрал мой номер.

– Он… жив?

– Нет, – сухо ответил Русанов. – Спасти его мы не смогли. Ты тоже был очень плох, по мнению Ромашина – практически безнадежен, но он попытался, и как видишь – не зря.

Полынин закрыл глаза. Известие о гибели Якута отозвалось саднящей болью. Хороший был мужик. Простой. Надежный.

– Ты ошибся в выборе, Глеб. Нужно было сразу послушать Тыгына, – Русанов держался уверенно, но не высокомерно, хотя был полным хозяином положения.

«До поры», – мысленно урезонил себя Полынин.

– Произошла ошибка… – хрипло выдавил он. Сил на твердый, уверенный ответ уже не нашлось.

– Брось. Давай без иллюзий. Вас зачистили.

– Мы попали под дружественный огонь, – упрямствовал Глеб.

– Думай как хочешь. Правда все равно одна, и тебе придется ее принять.

Глеб молча отвернулся. Силы почти иссякли. Не хотелось спорить, говорить, что-то доказывать.

– Ладно. Извини. Ты еще слаб для таких тем. Поговорим через пару дней, когда наберешься сил.

* * *

Пояс Койпера. Эрида, карликовая планета. Трое суток спустя…

Дальний космос.

Бездна, способная поглотить разум, антрацитовая тьма, простирающаяся в бесконечность, миллиарды далеких, кажущихся недостижимыми звезд, среди которых затерялась искорка Солнца.