Врата Ада

Во все стороны полетели щепки, хотя пролома, как такового, еще не было. Потребуется еще один выстрел, возможно, два, чтобы добиться этого. Потом дверь в виде обломков упадет у ног Солсбери, и ему будет некуда спрятаться от острого лезвия смертельного сияния. Он задумался: а что делает световое оружие с человеческой плотью? Пробивает в ней выбоины, как в штукатурке? Оставляет дымящиеся, бесцветные дырки? Или разносит в щепки, как это сейчас произошло с дверью?

Да, по всей видимости, дела его плохи. Убийца не даст ему уйти.

Солсбери потряс головой, злясь на самого себя за страх перед такой простой вещью, как виброствол. Но что было делать, если «механического» Виктора виброствол пугает почти так же, как и живого Виктора?

Солсбери оглянулся, планируя дальнейший порядок действий. Он встал на сиденье унитаза, отпер оконце — единственное на внешней стене — и навалился на него. Оно открылось с протестующим скрипом, но распахнулось наружу без малейшей задержки. Он взглянул вниз, вытягивая шею и ожидая плохих новостей. Напротив, новости были хорошие. Сравнительно… Ему не понадобится прыгать со второго этажа на землю, поскольку крыша заднего крыльца — всего в пяти футах.

Второй выстрел виброствола ударил в дверь и выбил косяк. Гаубица, стреляющая по ночным горшкам… В двадцати футах от Виктора, в коридоре, стоял убийца, подняв стреляющую руку с латунным перстом и направив ее на нижнюю половину двери. Беспощадные голубые глаза отражали свет лампы, но жизни в них не было. Просто две голубые монетки по одному пенни каждая.

Солсбери двумя руками схватился за стойку душа и полез из окошка ногами вперед, потому что не хотел поворачиваться к врагу спиной. Мгновение он думал, что его бедра застрянут и не дадут ему выбраться. Он крякнул, изогнулся, извернулся и неожиданно освободился. Теперь осталось протиснуть плечи. Он усердно ими работал в то время, как нижняя часть двери взорвалась дождем щепок, которые с треском заскакали по кафелю, как саранча.

Убийца со своим волшебным пальцем был в нескольких шагах от него и целился Солсбери в голову. Сверкнула латунь. Виктор ужом пролез через окно, свалился на крышу крыльца, заскользил, падая, и, больно ударясь, покатился к краю. Он вцепился пальцами в черепицу, сорвал себе ноготь и почувствовал острую, жгучую боль, пронизавшую руку. Он уже представил, как валится с высоты в пятнадцать футов на каменные плитки дорожки, с позвоночником смятым, как хрустящее печенье.

Виктор отчаянно заработал руками, пытаясь не обращать внимания на сорванный ноготь, и удача улыбнулась ему — он уцепился за какой-то выступ. Он полежал так минуту, втягивая в себя холодный воздух, благословляя кровельщика, который не прилепил одну черепицу вплотную к другой.

Момент спустя он поднялся и, согнувшись, побежал назад по крыше, прижимаясь к стене дома.

Он прислушался и услышал, что остатки двери рухнули внутрь ванной комнаты. Благодарный архитектору за то, что крыша шла почти по всему периметру этого старого дома, Солсбери завернул за угол. Он подошел к краю и заглянул вниз на трехфутовый промежуток между крышами дома и крыльца. Ему надо не только перескочить, но еще и завернуть за угол. Колеблясь, он поглядел на открытое окно ванной. Голова убийцы торчала из окошка, и он целился в Виктора своим латунным пальцем.

Солсбери прыгнул, приземлился на следующей крыше и побежал по ней, спотыкаясь, словно гонимый сильным ветром, балансируя руками.

Он сохранил равновесие, подошел к водосточной трубе и взглянул вниз, на поляну за домом. Высота была всего футов пятнадцать, у «механического» Виктора не возникло бы ни малейшего сомнения на свой счет, но теперь это казалось расстоянием в милю. Солсбери закусил губу и прыгнул.

Он ударился о влажную от росы землю, перекатился на бок, как упавший лыжник, и прислушался, не раздастся ли звук шагов преследователя. Однако кругом стояла тишина, пугающая, мертвая, но невероятно опасная. Опять залаял Бесстрашка, вероломно закрытый в хозяйской спальне. Бедная благородная собака, отстраненная от борьбы! Но ее зубы и когти, казалось, бессильны против незнакомца. К Солсбери вернулось чувство реальности. Он вновь стал самим собой.

И что теперь?

Если он не может бороться на равных, то единственный выход — бежать. Он осторожно двинулся вокруг дома, прячась у изгороди, изо всех сил стараясь не выходить из тени. Его ядовито-желтая пижама также не была предназначена для секретных операций. Перед тем как завернуть за угол дома, он услышал коротенький скребущий звук, поверхностный, глухой щелчок. Он стоял очень тихо, пытаясь уловить что-нибудь еще.

Ночь была холодной.

Ничто больше не нарушало ночную тишину. Виктор перевел дыхание и успокоился.