Враги народа

– Здесь деньги. Берете и передислоцируетесь в Одессу. Адрес явки знает командир звена. Я там вас найду.

– Вот за это спасибо. – Поп присел на колено, согнулся над сумкой. Открыл ее. Ласково провел ладонью по пачкам денег. – Отлично!

А когда он разогнулся и поднялся, в его руке был пистолет. Ловко он его выдернул, так что я даже среагировать не успел.

– Все, кончилась ваша власть, Георгий Афанасьевич. – Поп водил стволом от меня к Шахтеру.

Остальные тоже потянулись за оружием.

Интересно, чего они с цепи сорвались? Ну, хорошо, решили валить командира. Но представителя из центра зачем? Что-то тут нечисто. Но раздумывать времени не было.

Поп шагнул вперед и упер мне в живот ствол «браунинга». Хорошая машинка. Продырявит качественно в случае чего.

Эх, господин убийца. Кто же вас учил в пузо стволом тыкать, чуть ли не прижимаясь к противнику от избытка романтических чувств.

Хлестким ударом левой руки я отбил пистолет и почти одновременно, со всей дури, двинул противнику правой ладонью в челюсть. Поп рухнул как подкошенный. И не таких этим ударом срубал.

Шахтер тоже был готов к такому раскладу. Он мощным ударом ноги снес стоящего к нему ближе всех боевика, так что тот всем телом размазался по стене и сполз на пол. И тут же из возникшего как по волшебству в руке револьвера выстрелил в другого.

А вот последний – тот самый Кассир, что встречал нас на улице, уже готовился нажать на спусковой крючок. На мушке его пистолета ТТ маячил я и при этом ничего не успевал сделать.

Я аж зажмурился от ощущения неизбежности. Резко шагнул вперед, стремясь уйти от пули и одновременно понимая, что не получится.

Хлопок выстрела… И я вроде цел. Не нашла меня пуля.

– Все, братцы, – объявил Фадей, стоявший на пороге с дымящимся «наганом». – Финита ля комедия, как говорят пресыщенные французские буржуа.

Потом он небрежно выстрелил еще раз – в зашевелившегося бойца, которого размазал о стену Шахтер.

– Как всегда вовремя, – отметил я. – Еще один боец где-то должен быть. Василек.

– Уже нет твоего Василька. Он в секрете стоял. Но как-то неумело. Вот и засекретился навсегда. Лежит у реки.

– Уф-ф, – я вытер ладонью пот со лба.

Все пошло не так, как мы рассчитывали. Изначально хотели заболтать боевиков, приковать их внимание деньгами и при удобном случае перестрелять. По двое на каждого, да еще Фадей на подстраховке, и эффект неожиданности нам на руку. Положили бы гадов без каких-либо осложнений. Но они начали первыми.

Фадей все стоял у входной двери, не спеша убирать револьвер.

Шахтер смотрел оловянными глазами перед собой. Что у него в голове? Придавлен тем, что пришлось убивать своих, хотя они и стали для него чужими? Или, наоборот, ощущает, что сбросил с плеч груз и хоть частично, но отомстил?

Я взял стакан с водкой и выплеснул содержимое на лежащего на полу Попа. Тот, постанывая, зашевелился и с трудом стал приподниматься.

– Поговорим? – спросил я ласково. – Или пальцы начну ломать.

– Отчего не поговорить.

– Зачем напал на меня?

– Да как-то не понравился ты мне… Давай лучше о погоде побеседуем…

Я взялся за его палец. Тот хрустнул. Дикий вопль. Ругань. Опять хрустнуло. Потом чуток ухо надорвал… Не хочется описывать коробящие любого цивилизованного человека неприглядные моменты нашей работы. Но худо-бедно за несколько минут я его привел в состояние относительной откровенности.

Поп, будто изрыгая долго копившееся раздражение, яростно крикнул, кивая на Шахтера:

– Да эта сволочь! Его сюда прислали на убой! Командир, етить его… Мне указание дали – и его, и все окружение в расход! Сегодня же!

– А кто дал?

– Есть люди.

Я взялся за очередной, еще целый, палец.

Поп визгливо вскрикнул. А потом выложил о своем канале связи с НОБС все, что знал и только предполагал. Много еще чего интересного наговорил. И в итоге, как и ожидалось, заканючил:

– Пощадите. На вас буду работать! Верой и правдой!

– Ну, конечно.

Я отошел от него на пару шагов и выстрелил ему прямо в лоб. Огляделся. Вроде никто не шевелится. Четверо боевиков здесь. Еще один где-то на улице, но если Фадей уверяет, что разделался с ним, то сомнений в этом никаких. Звено убийц прекратило существование.

Вроде работа сделана. Однако ствол револьвера Фадея не опускался. Сейчас он смотрел в сторону Шахтера.

Тот как-то обреченно понурил плечи, потом поднял руки и сказал:

– Ну, давайте! Не тяните!

– Опусти руки, – сказал я и обернулся к Фадею: – А ты опусти револьвер.

Фадей пожал плечами и повиновался.

– Вот что, Георгий Афанасьевич, – весомо произнес я. – Будешь работать со мной и дальше. Вспомнишь о той акции с инсценировкой самоубийства одного ответственного товарища – умрешь.

– Я понял. – Шахтер замялся, наконец опустил руки и добавил: – Спасибо…

Битва закончилась. От тел к утру разными неприглядными способами мы избавились. Место происшествия приведено в первозданный порядок. Шахтер отбыл к новому месту дислокации.

– И кто только придумал, что не бывает сентиментальных чекистов? – усмехнулся Фадей, присев на капот «Эмки» и глядя на занимающийся над рекой рассвет.

– Парень нам пригодится, – сказал я. – У него талант к тайным силовым акциям.