Враги и фальсификаторы марксизма

Маркс писал свои произведения более чем пятьдесят лет тому назад. Тогда они, возможно (!), и могли иметь некоторое (!!) значение. Но теперь, в совершенно иначе устроенном государстве (в Гинденбурговской республике. — Б. Б.) вести экономическую политику на основе этих теорий, — этого не стал бы делать и сам Маркс. Он сам увидел бы, что его теории устарели (uberholt sind)». Разве не с таким же правом можно допустить, что нижеследующее заявление А. Браунталя заимствовано у Фрейера, как и наоборот: «Тот, кто еще придерживается того мнения, что картина, которую Маркс составил себе два поколения тому назад об общественных и особенно экономических отношениях своего времени, может быть перенесена в наши экономические и общественные отношения, — тот не понял марксизм»[21]. И разве не того же качества декларация Каутского о том, что он излагает не марксово, а свое понимание истории[22], или М. Адлера о том, что для него марксизм является лишь отправным пунктом совершенно свободного научного исследования»[23]. Но, по свидетельству 3. Марка, партийного товарища г. Адлера, Фрейер также в отправных пунктах своей идеологии целиком ориентируется на марксистское мировоззрение[24].

В своей замечательной статье, написанной в 1908 г. к двадцатипятилетию смерти Маркса, Ленин писал: «То, что теперь мы переживаем зачастую только идейно: споры с теоретическими поправками к Марксу, — то, что теперь прорывается на практике лишь по отдельным частным вопросам рабочего движения, как тактические разногласия с ревизионистами и расколы на этой почве, — это придется еще непременно пережить рабочему классу в несравненно более крупных размерах, когда пролетарская революция обострит все спорные вопросы, сконцентрирует все разногласия на пунктах, имеющих самое непосредственное значение для определения поведения масс, заставит в пылу борьбы отделять врагов от друзей, выбрасывать плохих союзников для нанесения решительных ударов врагу»[25].

Предвидение Ленина, основанное на познании закономерности развития пролетарской революции и вскрытии классовой сущности ревизионизма, получило в последующее двадцатипятилетие полное подтверждение в действительности. Пролетарская революция с предельной ясностью размежевала своих врагов от друзей, со всей отчетливостью противопоставила друг другу два враждебных лагеря: лагерь борцов за диктатуру пролетариата и лагерь борцов против нее. Вместе с тем борьба за и против марксизма приняла невиданный прежде размах, достигла наивысшего обострения. Нет такого мошенничества, нет такого трюка, какого не использовала бы социал-демократия в своей борьбе против марксистской теории. Нет такой лазейки, при помощи которой ренегаты не пытались бы пробраться к основоположениям коммунизма с целью их фальсификации, их извращения, их уродования. Нет такого вымысла, к которому они не прибегли бы для того, чтобы превратить марксизм в его собственную противоположность. Они отрицают «лишь» диалектику и материализм, в «остальном» они — «диалектические материалисты». Буржуазный социолог Анри Сэ, которому, как активному борцу против марксизма, в этом вопросе и карты в руки, метко указывает, говоря об «энциклопедии» социал-фашистской теории — «Die materialistische Geschichtsauffassung» Каутского, что недостаток Каутского в том, «что он слишком придерживается марксистской терминологии, которая уже не соответствует его действительным идеям. Но ему 75 лет и с этой терминологией он свыкся в течение полустолетия»[26]. Классовая правда врага в том, что не только Каутский, но и вся социал-демократия, поскольку она придерживается марксистской терминологии, прикрывает ею враждебные марксизму идеи. Но Сэ не может или не хочет понять того, что это объясняется вовсе не старческой привычкой, а коренится в самом существе, в самой социальной функции социал-демократической теории. Не старческой слабостью, а предательской ролью объясняется это противоречие между существом идей и их словесной оболочкой; в этом как раз и состоит «социальный заказ» буржуазного общества, выполняемый теоретиками II Интернационала, в этом как раз и состоит «разделение труда» между врагами марксизма.