Враг за Гималаями

«Моя ненависть к Астерию усугублялась еще тем обстоятельством, что, благодаря блудливой Ариадне, достойной сестрице своего брата-упыря и истой наследнице мамаши-извращенки, я породнился с проклятым племенем кефалогеретов, а именно так называли себя эти выродки, говорившие на южноахейском диалекте древнегреческого языка.

В следующем воплощении я уже имел облик свирепого быкочеловека, одного из тех чудовищ, чьи орды быстро прибирали к рукам мир, прежде принадлежавший людям.

Меняя телесные оболочки, но продолжая оставаться кефалогеретом, я делал все возможное, дабы сорвать планы полного уничтожения человеческого рода, но окончательно можно было решить эту проблему лишь одним способом – погубить Астерия еще в ту пору, когда он только начинал свою вредоносную деятельность. Любой здравомыслящий человек обязательно возразит мне – дескать, изменить ход истории невозможно. Чепуха! Нет ничего проще. Стоит всего-навсего предотвратить убийство Цезаря или, наоборот, вовремя поставить крест на карьере Наполеона – и история пойдет совсем другим путем.

Загвоздка состоит лишь в том, что никто не может вернуться из настоящего в прошлое, к истокам событий.

И когда я благодаря невероятному стечению обстоятельств приобрел уникальную возможность проникать в давно минувшие века, пусть и используя для этого, так сказать, родственные связи, сразу появилась возможность корректировать историю, подгоняя ее пол существующий ныне стандарт.

Тут есть один нюанс, на который необходимо обратить внимание.

Отправляясь на охоту за Астерием, я заранее знал, что где-то за двенадцать веков до рождения Христа наша схватка уже состоялась и победителем в ней вышел отнюдь не кефалогерет, доказательством чему – древняя могила, где среди костей неизвестного науке человекообразного существа был обнаружен бронзовый меч со странным вензелем.

Проще говоря, то, что я еще только собирался сделать, уже давно свершилось. Налицо явное нарушение причинно-следственных связей. Но этот принцип справедлив лишь для обычного мира с односторонним направлением течения времени. Бесприютные души, скитающиеся в ментальном пространстве, существуют совсем по иным законам.

Если из прошлого придет очередной ясный сигнал к действию (а это может быть любой помеченный мною предмет, обнаруженный, скажем, при археологических раскопках, или в каком-нибудь заброшенном архиве), я приложу все усилия для выполнения предначертанного долга, тем самым замкнув причинно-следственную связь в кольцо.

К сожалению, я несколько отклонился от заданной темы. Следует излагать лишь факты в их последовательности, а не собственные умствования.

Чтобы описать все пережитое мною, начиная с первой неудачной схватки, в которой погиб Тесей, и кончая моментом, когда, воплотившись в тело ничего не подозревающего Астерия, я погубил себя, а значит, и его, – не хватит, наверное, и целой книги.

Едва только род кефалогеретов пресекся в зародыше и историческая справедливость восторжествовала, я вновь получил возможность воплощаться в людей.

Единственное, о чем я мечтал тогда, – найти спокойное местечко, где можно будет отдохнуть от всех пережитых треволнений. Душа устает еще в большей мере, чем ее материальная оболочка.

Но сначала нужно было найти подходящее тело, что весьма непросто, ведь процесс воплощения – это всегда лотерея, в ходе которой ты с одинаковым успехом можешь оказаться и султаном, предающимся плотским утехам в своем серале, и смертником, которому тюремщик из милости привел в камеру шлюху.

Да и симпатичную эпоху подгадать не так уж просто. Ориентироваться в ментальном пространстве практически невозможно, поскольку оно не дает никаких ощущений, кроме чувства падения и взлета, появляющегося в тот момент, когда душа спускается в прошлое по лабиринту генеалогических связей или, наоборот, возвращается назад в изначально принадлежащее ей тело.

Сначала все как будто бы удалось. Уловив мистический толчок, сопровождающий каждое ответвление от наследственной линии, а проще говоря, зачатие, я уже привычным манером воплотился в кого-то из любящей парочки и, пережив краткий шок, всегда сопровождающий этот деликатный процесс, быстренько обследовал свое новое тело и все, до чего только мог дотянуться.

Предварительное резюме было таково – я, слава богу, мужчина, не обремененный физическими увечьями и какими-либо явными болезнями, и, судя по роскошному ложу, которое только что покинула женщина, чьи прелести мне помешала оценить темнота, мужчина довольно состоятельный.

Необходимо заметить, что при вселении в чужое тело неизбежно возникает проблема сосуществования двух душ – родной, дарованной природой при зачатии, и чужой, вселившейся наперекор законам естества.

Здесь возможны разные варианты.

Первый – подавить исконную личность, вытеснить в подсознание, отрезать от органов чувств, а при возможности и уничтожить. Но тогда обязательно возникнут трудности с адаптацией в новой среде обитания, обычаи и язык которой тебе неизвестны.

Второй – раздельное существование обоих личностей. Ты стараешься ничем не выдавать себя, а общим телом пользуешься от случая к случаю, предварительно усыпив законного владельца. Вариант вполне приемлемый, но человек, ведущий двойную жизнь, может прослыть или шпионом, или шизофреником.

И, наконец, вариант третий, самый сложный, но и самый продуктивный – взаимовыгодное сотрудничество с чужим сознанием, своего рода духовный симбиоз. Ты пользуешься подсказками хозяина, но и сам помогаешь ему, привлекая богатый опыт многих прежних воплощений. Правда, этот вариант подразумевает довольно высокий интеллектуальный уровень хозяина, что встречается гораздо реже, чем хорошее здоровье.

В любом случае, прежде чем выбрать какую-либо определенную тактику сосуществования, надо сначала осмотреться и оценить все самым беспристрастным образом.

Даже если впечатление сложится сугубо отрицательное – тоже ничего страшного. Не понравилось в одном месте – пойдем в другое. Покинуть тело даже проще, чем войти в него. Уж в этом-то я успел поднатореть. Прищемил палец дверью, а еще лучше сунул его в кипяток, и боль вышвырнет твою душу туда, откуда она явилась, – в ментальное пространство. Способ проверенный, хотя…»