Враг всего сущего

Конь испугался молодчиков и решил избавиться от наездника: думаю, хотел смыться налегке. Я спланировал в кусты и приземлился аккурат на головы убийц. Остальное было делом техники. Первый отрубился сразу (представьте, что произойдет, если сверху на вас упадет тяжелая туша в боевом облачении), двум я отрубил голову, четвертого растоптал мой сивка. Вроде бы все закончилось – лучше не бывает, но… был негативный момент. Герцог поразился моему «феноменальному чутью на опасность», и с этого дня меня часто отправляли разведчиком впереди колонны, вроде живца, рассчитывая, что я сразу почую засаду и дам знать остальным. Доводы, что всему виной лошадь, герцог счел чепухой.

Конюх лорда подвел рослую кобылку. С его слов выходило, что покладистей животного не найти по всей конюшне.

– Фиолеткой зовут. Замечательная лошадка. Почти как человек, только говорить не умеет.

Я сделал вид, что поверил, но на всякий случай погладил Фиолетку по холке и сказал несколько слов, которым научили эльфы. Уж что-что, а с лошадьми они обращаться умеют. И не только. По-моему, не существует на свете ни одного зверя, с которым эльфы не смогли бы поладить – у них это в крови.

На Фиолетку набросили седло, приторочили к бокам седельные сумки. Из одной исходил дурманящий запах сыра, и я сделал вывод, что там находятся наши припасы. Отступивший было голод вновь стал терзать несчастный желудок. Из-за него я чуть не упустил самое интересное. Мне почему-то казалось, что Карлик будет уместнее смотреться на пони размером… ну, скажем, с теленка, однако он выбрал тяжеловоза из тех, на которых обычно таскают пушки и осадные орудия. Джо выглядел на нем как блоха на собаке. Кажется, теперь я понял, почему у малыша всегда под рукой большие пистолеты.

Конюхи с трудом удерживались от улыбки, я и сам едва не расхохотался, однако Карлик был настроен серьезно и не обращал на нас никакого внимания. Надеюсь, орк при виде малыша на тяжеловозе лопнет от смеха, и тогда нам не придется марать руки.

Когда мы с Джо выехали из ворот поместья лорда Риторна, нас уже ожидали Жозефина и Молчун. Верхом, причем держались в седле так, словно на нем родились. Кое-кого даже обуяла зависть – я каждый день вижу этого типа в зеркале.

– Дорога неблизкая, может, подкрепимся? – предложил я.

Жозефина презрительно промолчала, Молчун зевнул (понимай как хочешь), а Карлик отрицательно мотнул головой. Опять я остался в меньшинстве, впрочем, это не помешало запустить левую руку в сумку и, пошарив, извлечь яблоко, чтобы с аппетитным хрустом впиться в румяный бок, наслаждаясь сочной мякотью.

Разговор не клеился, что в общем-то и понятно. Я не доверял ни Жозефине, ни Карлику с Молчуном, Жозефина не верила никому, а уж ребята Мясника ни за какие коврижки не повернулись бы к нам с Жозефиной спиной. Мы были пауками, сидевшими в одной банке.

Темп задавал Молчун. Он скакал шагах в пяти впереди основного отряда, за ним Жозефина, потом я, замыкал кавалькаду Карлик. Уже совсем рассвело, давала знать утренняя прохлада. В сумках отыскались теплые, подбитые мехом плащи, оказавшиеся весьма кстати.

Мы ехали по восточному тракту. Дорогам в королевстве всегда уделялось должное внимание. Я сам ежегодно отдавал в казну так называемый дорожный налог и теперь видел, на что расходовались мои деньги. Результат мне нравился. Дорога была прямая, ровная и широкая, на ней могли разъехаться по две подводы в ряд. Где надо, рассекала холмы посредине, над болотами и низинами поднималась высокими насыпями.

Тракт вел к эльфийским землям, граничившим с территорией илонов, поэтому постепенно деревни стали попадаться все реже и реже, а скоро и вовсе пойдут густые леса – излюбленные места обитания эльфов.

Я очень жалел, что не могу послать весточку друзьям. Скоро они меня хватятся и будут искать. К тому же я не сомневался, что при любом раскладе вряд ли останусь в живых: и Жозефина, и Карлик не питают ко мне дружеских чувств, и понятно, чью сторону займет Молчун. Встречусь ли еще с Лиринной, Лигрелем, Алуром и Гвенни – кто знает?

Ехали и днем, и ночью, делая короткие привалы, во время которых забывались коротким тревожным сном, пока кто-то из нас дежурил, и менялись каждые два часа. Времени на охоту не было, поэтому питались захваченной провизией. Во время еды эльфийка демонстративно отсаживалась и поворачивалась спиной. Высокомерие не позволяло ей есть вместе с презренными людьми, однако когда-то Лигрель и прочие мои товарищи по полку эльфийского происхождения с удовольствием уплетали со мной кашу из походного котла, пуская ложку по кругу.

На четвертый день дорогу преградил эльфийский пост, судя по знакам на одежде – воины одного из отрядов Тополиного Пуха. Командир властно поднял правую руку, приказывая остановиться. Появление в этих местах эльфов из Тополиного Пуха не предвещало ничего хорошего. Как правило, это значило только одно – сердце заныло от тревожного предчувствия.

– Что случилось? – недовольно спросил Карлик, поравняв коня с эльфами.

– Дальше нельзя, – ответил офицер. – Начался Гон.