Враг стрелка Шарпа

Шарп открыл северный выход. На стене никого не было. На дальнем конце стрелковая ступень ныряла в северо-западную угловую башенку и продолжалась на западной стене. В проёме появился человек и, припав на колено, прицелился из винтовки. Шарп шагнул из полумрака на яркий солнечный свет:

– Не стрелять!

Томас Тейлор, американец, отнял оружие от плеча, улыбнулся (ещё бы, майора пугнул!) и окликнул кого-то позади себя. Навстречу Шарпу вышел Фредериксон. Его изувеченное лицо выражало изумление и радость:

– Так это вы в башне над воротами?

– Да.

– Боже мой! Боже мой! Мы-то думали, что враги! Боже мой! А вас-то и вовсе в покойники записали, сэр!

Шарп взглянул вниз. Бой шёл за вход в донжон. Во дворе всё было кончено. Фузилёры сгоняли в кучу пленников.

– Кто командует атакой?

– Будь я проклят, если знаю, сэр!

– Фартингдейл?

– Не видел его.

Шарп представил себе, что будет твориться, когда фузилёры дорвутся до запасов спиртного Потофе в донжоне и нахмурился. К счастью, ему было кому вверить столь деликатное поручение. Отдав распоряжения Фредериксону и Кроссу, Шарп повернулся к Харперу:

– Золото, что мы привезли Потофе, надо вернуть.

– Ух! Я и забыл о нём! – сержант улыбнулся, – После вас, сэр!

Проход со стены в донжон никто не охранял. Друзья рыскали по этажам, спуская сдавшихся пинком по лестницам вниз, под дикий ор баб и ребятишек ввязываясь в короткие схватки с теми, кто сдаваться не желал. Случайный взгляд в узкую бойницу, пробитую в южной стене донжона, и крепкое словцо само слетело с языка Шарпа.

– Сэр?

– Посмотри.

Его вина. Патруль стрелков докладывал о найденном ими во время предрассветной вылазки пути бегства из форта. Видимо, с тыльной стороны часть постройки развалилась. У него на глазах остатки воинства Потофе продирались сквозь колючки к вершине холма. Шарп выругался повторно. Его вина. Он пропустил доклад разведчиков мимо ушей.

Выражения Харпера были и забористее и причудливей.

– Желтомордый удрал.

Хейксвелл, легко узнаваемый по длинной шее на грузном туловище, мешком трясся в седле.

– Далеко не уйдут, сэр.

Не уйдут. О них позаботятся партизаны и зима. Чёрт, Хейксвелл опять улизнул!

Харпер попытался подсластить пилюлю:

– Зато в остальном у нас всё в ажуре, сэр!

Сержант говорил правду. Адрадос отмщён. Британские и французские заложницы на свободе, так же, как и паломницы, захваченные Потофе в День Чуда. Попы, изрыгающие хулу на безбожных англичан, подавятся проклятьями. Но Хейксвелл ушёл.

– И золото с ним.

– К гадалке не ходи, сэр.

Возмущённый гомон отвлёк Шарпа от самобичевания. На одном из этажей стрелки застали капитана Фредериксона с саблей наголо, прижатого к закрытой двери галдящими фузилёрами. Капитан облегчённо доложил Шарпу:

– Спиртное, сэр. Хватит, чтоб весь Лондон упоить.

Красномундирные офицеры быстро привели подчинённых в чувство. Пленных гнали вниз, во двор. Рождественские хлопоты. Победа. Наблюдая, как Фредериксон с помощью искусственных зубов и повязки обретает человеческий облик, Шарп спросил:

– Наткнулись на что-нибудь интересное?

Одноокий поморщился:

– Подвал, сэр. Тошнотворное зрелище.

Свет факелов с трудом разгонял густую мглу сырого подземелья со сводчатыми потолками. Протолкавшись сквозь молчаливую толпу фузилёров, Шарп и Харпер тоже застыли, не в силах вымолвить слово. Сбросив оцепенение, Шарп окликнул сержанта в красном мундире:

– Что стоите, сержант? Допросите пленников! Шевелитесь! Шевелитесь!

– Да, сэр.

– Хейксвелл? – подал голос Харпер.

– Скоро узнаем. Если пленные не соврут.

Кто-то очень постарался. Порядки в банде Потофе были далеки от братской любви. Провинившихся наказывали с жестокостью, что и в страшном сне не привиделась бы нижним чинам любой регулярной армии. Подвал смердел. Его пол устилали изуродованные трупы, выглядящие так, будто с ними поработал какой-то безумный мясник. Среди объеденных крысами останков мужчин Шарп скорее угадал, чем опознал нескольких женщин. Только один мертвец, голый и окоченевший, был невредим. Шарп нагнулся к его голове:

– Этот – работа Хейксвелла.

– Откуда уверенность?

Шарп постучал по шляпке гвоздя, торчащей из черепа убитого:

– Гвоздь – его любимый способ. В Индии научился, стервец.

Шарп поведал Харперу и притихшим фузилёрам, как много лет назад попал в плен к султану Типу. Из ямы, в которую его бросили, через маленькое полукруглое окошко у самой земли, Шарп смотрел, как расправляются с его товарищами по несчастью. Султан Типу принял на службу джетти – профессиональных силачей. Солдата из 33-го полка выволокли на площадку. В память Шарпу почему-то врезались стоптанные каблуки ботинок несчастного. Один джетти обхватил жертву руками, чтоб не дёргалась, второй взял англичанина за голову и по сигналу Типу с хрустом повернул на сто восемьдесят градусов. Свернул шею, как худому курёнку.