Враг стрелка Шарпа

Ещё затемно, на рассвете, деревня заполнилась богомолками из Португалии, из окрестных селений. Когда солнце поднялось, в Адрадос въехали два британских офицера на рослых конях и с ними девушка. Громко перешучиваясь, офицеры проводили спутницу до обители и вернулись в деревню. На постоялом дворе они спешились и засвидетельствовали своё почтение испанскому коменданту за бокалом-другим местного крепкого вина. Трактир был битком набит супругами богомолок. Мужчины знали, что для зачатия ребёнка истовой молитвы недостаточно, и в отличном расположении духа ожидали своей очереди.

Другие англичане появились с востока. Это уже могло бы насторожить человека, осведомлённого о том, что на востоке британских частей нет. Но в Адрадосе таких людей не водилось, и крестьяне не встревожились, поскольку, хоть и не сталкивались доселе с британцами, но слышали, что люди они приличные, пусть и еретики. Говорили, мол, во время таинства евхаристии Веллингтон, генерал ихний, поставил своих во фрунт и приказал обнажить головы. Впрочем, то были, видимо, какие-то другие британцы, потому как пришедшие в Адрадос и выглядели неряшливо, и рожи у них были самые продувные.

Сотня красномундирников расположилась у ручья, попыхивая короткими глиняными трубочками. Остальные зашагали дальше, ведомые ражим всадником в шитой золотом форме. Спешащий на постоялый двор испанский солдат отдал ему честь и очень удивился, когда полковник ему ответил, улыбнувшись щербатым ртом.

Должно быть, испанец поделился впечатлениями в трактире, так как вскоре оттуда выскочили оба английских офицера в расстёгнутых куртках. Один из них нахмурился и окликнул последнего солдата удаляющейся колонны:

– Эй, ты, как тебя там!

Солдат оглянулся:

– Смизерс, сэр.

Капитан окинул взглядом солдат:

– Какой батальон?

– Третий сэр.

– Я спрашиваю, что это за часть, болван?

– Минуту, сэр, позову командира.

Смизерс вышел на середину улицы и, приставив к губам ладонь, заорал:

– Полковни-ик!

Наездник повернул коня и подскакал к ним. Капитаны вытянулись и отсалютовали ему.

Похоже, полковник начинал службу на островах Лихорадки: кожа его была желтее пергамента. Длинная шея была закутана в шарф до самого подбородка. Лицо под шляпой время от времени судорожно подёргивалось. Он одарил офицеров неласковым взглядом пронзительно голубых глаз и рявкнул:

– Приведите себя в порядок!

Пока капитаны торопливо избавлялись от кружек с вином, застёгивались и утягивали ремни, младший, с пухлыми по-детски щеками, громко сопел, недовольный тем, что полковник повысил на них голос в присутствии нижних чинов.

Полковник подъехал вплотную к офицерам:

– Что вы здесь делаете?

– Здесь, сэр? – тот, что повыше, робко улыбнулся, – Просто заехали.

– Просто заехали? – спазм перекосил физиономию полковника. – Вас только двое?

– Да, сэр.

– Не считая леди Фартингдейл. – встрял младший.

– Леди Фартингдейл? – протянул полковник насмешливо и вдруг сорвался на визг, – Какая леди, ты, свинское отродье?! Тебя не спрашивали, бездельник! Терпеть не могу таких вонючих выскочек, как ты!

Звенящая тишина воцарилась на улице, залитой тусклым светом зимнего солнца. Солдаты с ухмылками сгрудились по обе стороны от командира. Первым дар речи обрёл худой. Машинально утирая брызги полковничьей слюны с лица и мундира, он завопил высоким фальцетом:

– Что… что вы себе позволяете, сэр?!

– Фу! Смизерс!

– Полковник?

– Он бесит меня своей тупостью. Пристрели его!

Смизерс послушно сбросил мушкет с плеча и выстрелил в долговязого капитана, тогда как сам полковник разрядил маленький инкрустированный пистолет в голову второго, более юного, офицера, похоже, до конца надеявшегося, что всё это какой-то глупый розыгрыш.

Плюнув на трупы, командир привстал на стременах и качнул двууголкой в сторону гостиницы:

– Живо, ребята!

Перешагивая через тела незадачливых капитанов, солдаты один за другим скрывались в дверях трактира. Здание огласилось выстрелами, лязгом штыков и стонами умирающих. Полковник тем временем подозвал сотню, что ждала на восточном конце деревни, и указал им на монастырь. Он не собирался начинать так рано, он хотел, чтоб его люди перекрыли пути бегства из обители, но эти чёртовы капитаны смешали ему карты.

Богомолки внутри монастыря не слышали мушкетной пальбы в пятистах метрах к востоку. Женщины толпились у входа в часовню. О том, что война обратила к Адрадосу худшее из своих обличий, они узнали только тогда, когда во дворе монастыря появились орущие во всю глотку люди в красных мундирах с оружием наперевес.