Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Какие представления он связывает с «жизненным пространством на Востоке», Гитлер пояснил осенью 1936 г. на одном из партийных мероприятий: «Если Урал с его неизмеримыми сырьевыми ресурсами, Сибирь с ее богатыми лесами и Украина с ее необъятными полями окажутся в руках Германии, Германия, ведомая национал-социалистами, ни в чем не будет знать недостатка. В России население этих бескрайних просторов гибнет от голода, поскольку еврейско-большевистское правительство не способно организовать производство и тем самым оказать практическую помощь рабочим»^{158}. Иоахим фон Риббентроп, посол Германии в Лондоне с 1936 по 1938 г., а затем рейхсминистр иностранных дел, заявил в ходе бесед с представителями Великобритании, что овладение Украиной и Белоруссией «для будущей Великой Германии с населением в 70 миллионов человек является непременно необходимым»^{159}. На одном из совещаний кабинета министров в начале сентября 1936 г., посвященном обсуждению меморандума Гитлера по проблемам реализации четырехлетнего плана, Геринг в качестве обоснования экономических мероприятий сослался на неизбежность войны с СССР^{160}. Выступая спустя некоторое время перед высокопоставленными офицерами люфтваффе, он уточнил, что Германия уже находится в состоянии войны с СССР. Пока еще не раздаются выстрелы^{161}.

Военный атташе США в Берлине Труман Смит считал неясным, в какой именно последовательности Гитлер намерен предпринимать действия по развязыванию агрессии. Однако он был уверен в том, что экспансия будет разворачиваться вдоль линии Берлин — Ленинград и Берлин — Прага — Одесса^{162}.

При помощи столь же ловкого хода, каким стал пакт с Польшей, Гитлеру удалось привлечь к сотрудничеству и Японию. Как и в случае с Польшей, ему пришлось преодолевать значительное сопротивление в среде вермахта и в Министерстве иностранных дел, которое, наблюдая за агрессивной политикой Японии в адрес Китая, предпочитало разыгрывать китайскую карту. Военные консультанты Германии, среди них генерал Сект, поддерживали Чан Кайши, дабы Китай мог сохранять свои позиции великой державы и гигантского рынка сбыта на Дальнем Востоке. Япония на фоне Китая казалась малопривлекательным союзником на международной арене. Консервативные немецкие дипломаты, все еще сожалевшие об отказе от политики Рапалло, не придавали особого значения антисоветскому настрою японцев. Даже Геринг не торопился разорвать отношения с Китаем, поскольку из Китая осуществлялся ввоз вольфрама, важного для военной промышленности сырья, от которого Германия при всех своих устремлениях к самообеспечению отказаться не могла.

Антикоминтерновский пакт от 25 ноября 1936 г. представлял собой реальную угрозу для СССР. С инициативой его заключения выступила в 1935 г. Япония^{163}. Военный атташе Хироси Осима передал соответствующее предложение немецкой стороне в Берлине. Из предосторожности пакт был направлен не против СССР, но против координируемого Москвой Коммунистического интернационала. Военный мятеж, случившийся в Японии в 1936 г., привел к отсрочке заключения пакта. Принципиальный спор между императорским флотом, стремившимся на Юг, и сухопутными войсками, отдававшими предпочтение Северу, а значит, и вторжению в СССР, остался в конечном итоге неразрешенным.

В секретном дополнительном протоколе Германия и Япония, первые страны-участницы (Италия присоединилась к соглашениям годом позже, 6 ноября 1937 г.), договаривались о неоказании помощи СССР на случай вторжения на его территорию одной из стран — участниц договора.

Союз являлся формально оборонительным, партнеры договаривались о координации действий в области антисоветской политики, не уточняя деталей. Пакт должен был оставаться открытым для возможного, как надеялся Гитлер, присоединения к нему Великобритании и Польши. В результате, если наряду с прочими обстоятельствами принять во внимание сотрудничество с Италией, должны были сложиться те желательные предпосылки, которые, согласно расчетам Гитлера, и позволили бы Германии совершить нападение на СССР.

В начале июня 1936 г. после встречи с послом Японии Гитлер утвердился во мнении, что обстановка на Дальнем Востоке будет обостряться. В беседе с Геббельсом он заметил: «Япония сметет Россию. Колосс не устоит». Министр пропаганды сделал в своем дневнике несколько скептическую запись: «Надеюсь, мы к тому времени закончим начатое, и фюрер будет еще жив. Чтобы действовать»^{164}. Спустя несколько месяцев после провозглашения четырехлетнего плана оптимизм Гитлера, казалось, убедил Геббельса: «Основательно обсудил с фюрером ситуацию. Он очень доволен. Процесс наращивания вооружений идет дальше. Мы вкладываем в это баснословные суммы. К 1938 г. все будет завершено. К этому времени мы хотим быть готовы. […] Армия теперь целиком на нашей стороне. Фюрер неприкасаем. […] Господство в Европе нам гарантировано. Только не упустить шанс. А для этого вооружаться»^{165}.