Враг Рима

В этот момент появился Ганнон с полированным бронзовым подносом в руках. На нем стоял красивый стеклянный кувшин и четыре чашки в том же стиле. Увидев его, Квинт повелительно махнул рукой.

— Неси сюда! Пить охота, — сказал он.

«Самодовольный засранец», — подумал Ганнон, выполняя приказ.

Фабриций дождался, пока не выпьют по глотку все остальные, а затем поднял чашу.

— Тост! За Марса, бога войны. Пусть его щит всегда укрывает нас обоих.

Закрыв свои уши от молитвы чужим богам, Ганнон безмолвно вознес молитву Баал Сафону, карфагенскому богу войны. Пусть он приведет Ганнибала к победе. Над Сагунтом. И над Римом.

Допив сок, Фабриций дал Ганнону знак, чтобы тот снова наполнил его чашу. Нахмурился, узнав его.

— Совсем поправился? — спросил он.

— Почти совсем, господин, — ответил Ганнон.

— Хорошо.

— Я поразилась тому, что Аврелия сама следила за его выздоровлением, — сообщила Атия. — Он пока не готов к работе в поле, но я не вижу причин, почему бы Юлию не взять его на работу на кухне.

— Правильно. Тогда пусть возвращается в свою комнатушку.

Аврелия уже было открыла рот, чтобы возразить, но Фабриций поднял руку.

— Он, конечно, не лошадь, — жестко сказал он, — но свое стойло ему необходимо. И надо снова надеть на него кандалы.

Увидев сомнение на лице Ганнона, Фабриций смягчился.

— Слушайся приказов, и Агесандр тебя не тронет. Даю тебе слово.

Ганнон принялся бормотать благодарности, но в его голове бурлили мысли. Без сомнения, Агесандр затаил на него злобу. Ему придется все время быть настороже. Не раздумывая, Ганнон остался на месте, рядом с семьей римлян.

Спустя мгновение Квинт поглядел на него, и их взгляды встретились. «С каким удовольствием я бы сразился с тобой на мечах! — подумал Ганнон. — Проучил бы тебя». Губы молодого римлянина скривились, будто он прочел его мысли.

— Ты еще здесь? Возвращайся на кухню, — приказал юноша.

Ганнон поспешно покинул двор, напоследок заметив, что Аврелия тайком улыбнулась ему.

Разговор продолжился.

— Сможем завтра снова потренироваться, отец? — не скрывая восторга и радостного предчувствия, предложил Квинт.

— Энтузиазм молодости! — ответил Фабриций, касаясь бока и кривясь. — Сомневаюсь, что мои ребра этому возрадуются. Но я бы все равно не смог.

— Почему же? — воскликнул Квинт.

— Мне нужно отправляться в Рим. Собирается Сенат, чтобы обсудить, как действовать, если падет Сагунт. Я хочу своими ушами слышать, что они планируют.

«Война, — возбужденно подумал Ганнон. — Надеюсь, что они решат сражаться. Потому что им в любом случае придется».

Квинт приуныл, но не стал спорить.

— Сколько тебя не будет?

— Дней десять, не меньше. Может, и больше. Зависит от успеха другого моего дела, — ответил Фабриций, внимательно глядя серыми глазами на Аврелию. — Найти тебе достойного жениха.

Девушка побледнела, но не отвела взгляда.

— Понимаю. Значит, мне не будет дозволено влюбиться и выйти замуж по любви, как тебе и маме?

— Ты сделаешь так, как я скажу, и никак иначе! — отрезал Фабриций.

Аврелия покраснела и опустила взгляд.

— Ладно вам, дети, — вмешалась Атия. — Это хорошая возможность вернуться к занятиям для вас обоих. Квинт, твой учитель доложил, что твои успехи в геометрии не настолько хороши, как могли бы быть.

Квинт застонал.

Атия повернулась к Аврелии.

— И ты тоже не думай, что сможешь увильнуть.

Нахмурившись, девушка тем не менее обрадовалась. Ее сердце подпрыгнуло от пришедшей в голову мысли. Если все получится, их не утомят дополнительные уроки. И это поможет ей отвлечься от мыслей о втором деле, запланированном отцом…

Как и все лучшие планы, ее был прост. Но она не была уверена, поддержит ли ее Квинт, поэтому ничего не говорила несколько дней после отъезда отца. К этому времени расстройство Квинта оттого, что он не тренируется с мечом, стало просто невыносимым. Аврелия тщательно выбирала момент, дожидаясь, пока мать с головой уйдет в домашние дела. Утренние занятия Квинта к этому времени обычно заканчивались, и она нашла его, когда он расхаживал у фонтана во внутреннем дворе, раздраженно шаркая сандалиями по мозаичному полу.

— Что такое?

Он мрачно глянул на нее.

— Ничего, кроме того, что мне пришлось два часа высчитывать объем цилиндра! Это просто невозможно! И я вовсе не уверен, что снова смогу повторить эти вычисления. Проклятые греки, вечно выдумают какую-нибудь глупость…

Аврелия сочувственно вздохнула. Ей тоже не нравилось учиться.

— Я просто думала… — начала она и нарочно замолчала.

— Что? — с нетерпением спросил Квинт.

— Ой, да ничего, — ответила она. — Просто глупая идея.

— Рассказывай! — с внезапным интересом сказал Квинт.

— Ты так много жаловался на то, что уехал отец…

Брат раздраженно кивнул:

— Да, потому, что не могу совершенствоваться во владении мечом.

Аврелия озорно улыбнулась:

— Можно найти и другой способ.

Квинт жалобно поглядел на нее.

— Ездить верхом в Капую и обратно каждый день, чтобы тренироваться с Гаем, — не вариант. Слишком долго.