Враг Рима

Прищурившись, Ганнон плюнул ему вслед и тут же был вознагражден за это хорошим ударом по голове. Им крепко связали руки за спиной и бесцеремонно столкнули вниз, под палубу, где в тесноте сидели на двух рядах банок рабы-гребцы. Они ссутулились над вальками весел; места едва хватало, чтобы сидеть прямо. Двадцать пять рядов по два человека с каждого борта. В проходе посередине, у трапа, стоял другой раб, тот самый, распев которого разбудил Ганнона. У кормы располагалась тесная клетка с железными прутьями, где сидело около дюжины пленных. Ганнон и Суниатон переглянулись. Они тут не одни такие.

Снаружи было жарко, но здесь, из-за присутствия более чем сотни тяжело работающих людей, было просто нечем дышать. На появившихся воззрились безжизненные глаза рабов, но никто не сказал ни слова. И причина этому стала ясна очень скоро. Раздались шлепки босых ног по доскам, в трюме появился невысокий мужчина, толстый, как бочка. Друзья были выше его больше чем на голову, но у этого бритого здоровяка мышцы были как у греков-борцов, которых доводилось видеть Ганнону. На нем была лишь кожаная юбка, но от него исходило ощущение силы и власти, усиливавшееся зажатым в его руке кожаным бичом с навязанными на нем узлами. Покрытое шрамами лицо было грубым, будто высеченным из гранита, а его губы смахивали на узкую щель в камне.

Еще не придя в себя после удара, Ганнон не удержался и встретился взглядом с холодными и расчетливыми глазами надсмотрщика.

— Свежее мясо, а? — противным, гнусавым голосом спросил надсмотрщик.

— Еще пара для рынка рабов, Варсакон, — ответил один из их стражей.

— Считайте, что вам повезло. Большинство пленников заканчивают свои дни на гребных банках, но сейчас у нас полный комплект, — сказал Варсакон, махнув рукой в сторону заросших волосами исхудавших гребцов. — Значит, будете путешествовать отдельно, — со смехом добавил он, ткнув пальцев в сторону клетки.

Ганнон едва не задрожал от ужаса. Их участь будет ничем не лучше судьбы гребцов. Они окажутся в полной власти того, кто их купит.

Глаза Суниатона наполнились ужасом.

— Мы можем оказаться где угодно… — прошептал он.

Он прав, подумал Ганнон. Ослабленный войной флот Карфагена более не контролировал запад Средиземного моря, уничтожая пиратов, а римляне пока не озаботились наведением порядка в открытом море. Есть лишь считаные порты, где корабли проходят строгую проверку. Они могут оказаться в Сицилии, Нумидии, Иберии. И, конечно же, в Италии. В каждом достаточно крупном городе есть рабовладельческий рынок. Ганнон почувствовал, как погружается в пучину отчаяния.

— Варсакон! — послышался сверху голос египтянина.

— Командир? — тут же отозвался надзиратель.

— Прежний курс и скорость.

— Слушаюсь, командир.

Пока Варсакон выкрикивал команды гребцам по правому борту, Ганнон и Суниатон остались без внимания. Рабы принялись за дело, налегая на весла и табаня, пока надзиратель не скомандовал остановиться. И тут же стоявший в конце прохода раб начал распев, задавая гребцам ритм.

Сделав дело, Варсакон снова поглядел на пленников. В его глазах появилось хищное выражение, которого до того не было.

— Красивенький мальчик, — сказал он, проведя короткими пальцами по предплечью Ганнона, сунул руку ему под тунику и ущипнул за сосок. Ганнон вздрогнул и попытался отодвинуться, но не смог, его все еще держали за руки.

— Я предпочитаю тех, на ком побольше мясца, — проговорил Варсакон и пошел к Суниатону, грубо схватил его за ягодицы и сжал. Суниатон попытался извернуться, но пираты его крепко держали.

— Смотри-ка, поранился, — сказал Варсакон, коснувшись кровоточащей мочки уха. А затем, к ужасу Ганнона, слизнул кровь с пальцев.

Суниатон завыл от страха.

— Оставь его, ты, сын шлюхи, — зарычал Ганнон, тщетно пытаясь освободиться.

— А то что? — шутливо спросил Варсакон. — Здесь, под палубой, я хозяин, — жестко добавил он. — Делаю что хочу. Тащите его сюда!

Слезы бессильного гнева потекли по лицу Ганнона, когда он увидел, как друга подтащили к большой деревянной колоде, прибитой к доскам ближе к корме. Ее поверхность, размером с грудную клетку взрослого мужчины, была покрыта темными потеками, а у пола к ней были прибиты массивные железные кандалы. Сняв с Суниатона веревки, пираты рывком положили его на колоду лицом вниз. Он отчаянно извивался и брыкался, но врагов было слишком много. Спустя мгновение кандалы уже защелкнулись на его запястьях и лодыжках.

Варсакон подошел и встал позади него. Поняв, что сейчас произойдет, Суниатон завопил. Заорал еще громче, когда надзиратель достал нож и разрезал его штаны от пояса и до промежности. Потом Варсакон сделал то же самое с набедренной повязкой Суниатона, расхохотавшись, когда кончик лезвия задел тело и юноша вскрикнул от боли. Затем надзиратель сдернул разрезанную ткань, и его лицо перекосилось в похотливой гримасе.

— Очень здорово, — пробормотал он.

— Нет! — заорал Суниатон.