Враг Преисподней

— Парни, а ведь я совсем забыл о Правосудии Спящих! Оно включилось, как только акула меня атаковала, и добавило еще два умножения на два — за каждый храм! У меня стало больше миллиарда жизни, народ! Базовый урон под десять миллионов! Я же зверобогов теперь ваншотить буду!

— Главное, чтобы они на тебя первыми напали, — заметил Утес, ухмыляясь. — А то не сработают ни Гнев, ни Правосудие.

— Получается, Синергия и Правосудие Скифа подняли наши характеристики в двенадцать раз, а Гнев Нергала умножил эти числа, — пробормотал Краулер. — И самое клевое, что… Скиф, Синергия качается?

— Ага. Только, как все у Спящих, черт его знает от чего. Ну, не попробуем — не узнаем. Прыгаем?

— Инфекта точно не берем? — спросил маг. — У него же Горн, а это еще +20 % ко всем характеристикам всей группе!

— Обойдемся… — ответил я, задумавшись. — Пока все равно нет смысла в лишних людях, зачем размазывать опыт? Вот когда лимит Синергии повысится хотя бы до шести, тогда и подумаем. Все, прыгаем! А ты, Утес, на всякий случай закрой глаза, а то храм увидит твой покровитель… — Э… Томми, ты чего?

Гирос истово кланялся Монтозавру и шептал:

— Годзилла! Годзилла!

— Потом помолишься, — Бомбовоз поднял ниндзя на ноги. — Валим!

— Готовы? — спросил я.

Утес сомкнул веки. Глядя на него, то же самое сделал Гирос. Питомцы, заподозрив неладное, стихли.

— Пры-ы-ыжок! — воскликнул Бомбовоз.

Глава 8. «Угрозы» в деле

Я бросил взгляд на храм, помахал мелькнувшей у алтаря Тиамат и указал на Утеса, стоявшего с закрытыми глазами. Богиня кивнула.

— Все, Тоби, можешь смотреть, — сказал я.

— Жесть, как здесь тоскливо, — прошептал Утес, оглядывая незатронутые магией Изиды каменные джунгли Террастеры, утопающие в испарениях, едких даже на вид.

— Это фишка разрабов, — авторитетно заявил Бомбовоз, развернул походный столик с рейдовой едой. Потом, сморщив нос, вытащил пять порций Запеченной крысиной требухи нежити и раздал нам. — Сразу не ешьте, лучше в начале боя.

Мы сели вокруг столика и быстро затолкали в себя рейдовую еду — Пир на весь мир и Горское застолье. Краулер выдал боевые эликсиры, накастовал на меня несколько стихийных щитов.

— Заценишь, как я магию льда прокачал, — похвастался гном. — Морозный доспех — вообще тема, срежет 15 % урона, а когда жизнь упадет до 5 %, заточит в Ледяную глыбу.

— А нам щиты будут? — поинтересовался Утес.

— Нам не нужно, — ответил Бомбовоз. — Весь урон пойдет в Скифа.

— Это как?

— Особый путь в Устойчивости, — ответил я. — Путь пожертвования. Но, если погибну, вся группа ляжет, поэтому смотрите за моей шкалой жизни. Упадет в красную зону, выходите из группы.

— Скиф-сан жертвует собой ради нас… — пробормотал Гирос.

— Але, Алекс! Ты чем слушаешь? Говорю же, окажешься в Ледяной глыбе! — воскликнул Краулер. — У нас будет куча времени, чтобы выйти из группы. Слышь, Гирос, ты как драться собираешься? В мили?

— Гирос будет использовать арбалет, — ответил ниндзя.

— Ладно, доели? Давайте начинать фарм, — предложил я, зевая. — А то я прям щас усну.

— Так, стоп! А как агрить будем? — спросил Бомбовоз.

— Не надо агрить, говорил же! — ответил Утес. — Лишимся умножения.

— Тогда это проблема, потому что в прошлый раз Скиф тянул мобов Возмездием Спящих, летая по лесу.

Опасения Бомбовоза были оправданы, но вопрос остался без ответа. Почуяв свежую плоть, к месту силы начали стягиваться баракаты. Мобы выползали из широких расщелин в стволах фиолетовых деревьев.

— И-у, — содрогнулся Утес. — Мерзость!

Черные метровые тараканы с высоким вертикальным плавником на хитиновых спинах щелкали мощными жвалами, с которых стекала маслянистая жидкость. Окинув взглядом противников, я насчитал с три десятка.

— Поехали! — выкрикнул я легендарную фразу и рванул к ним.

Главным было пережить первый удар, вернее, укус. Жвала огромного таракана сомкнулись на моем бедре, активируя двухминутную неуязвимость Невозмутимости и Правосудие Спящих, в четыре раза повышающее характеристики группы. Объем жизни вырос больше чем на три миллиарда, Путем пожертвования собрав во мне и очки жизни группы.

Внимательно рассмотрев моба, я решил проверить, какой наношу урон. Крак! Брызнула белесая гемолимфа, хитин твари разлетелся на ошметки, в месте удара повисла кислотная взвесь, капли забрызгали Хладнокровие карателя. Единственный Духовный сокрушающий кулак-молот справедливости показал такой результат, что душа наполнилась ликованием — мощь удара, усиленного сразу тремя божественными умножениями, прихлопнула баракату, как тапок таракана!

Не обращая внимания на десяток баракат, вхолостую толкавших меня жвалами, я обернулся к парням. Все четверо стояли, разинув рты, и даже не думали атаковать.