Враг Преисподней

— В силах помочь тем, кто рядом, — согласился я.

— Вот именно! — воскликнул Краулер. — Можно развивать клан, захватывать новые территории, предлагая негражданам лучшие условия труда, чем у других, финансировать им нормальные капсулы…

— Прекрасно, и я это поддерживаю, но при чем здесь Мелисса и Инфект?

— Сначала по Тиссе. Ее достижение не допускало анонимной Славы герою, поэтому ее тут же завалили предложениями. Самое щедрое поступило от «Детей Кратоса»: сто миллионов фениксов в год, а еще они пообещали ей гражданскую категорию C — типа не могут ее взять, если категория будет ниже, поэтому так. Как считаешь, достойное предложение?

Я промолчал, и Краулер продолжил:

— Информация не фейк, прошла в новостях «Детей Кратоса». И Бегемот и безопасники уверены, что Тиссу надо держать при себе, причем дав ей моральную поддержку. Так что мы типа «на ее стороне», — маг изобразил кавычки. — Поверь, эту игру спланировали не мы, а те, кому ты, похоже, доверяешь больше, чем нам.

— Подтверждаю. — Ханг поиграл желваками. — Ну не могли мы на совете повести себя иначе! Спящий сказал беречь подругу. У нее в душе полный раздрай, а то, как она себя сегодня вела, — просто защита. Ты же ее знаешь, если что не так, она ощетинивается, как ежик. Нам нужно было, чтобы она захотела остаться, и если бы не мы…

— Сам подумай, Алекс, — перехватил эстафету по промыванию моих мозгов Краулер. — Одно дело, когда Тисса была в «амазонках», подконтрольных нашему союзнику Хинтерлисту, и другое — враждебные превентивы. Мы с Хангом предложили Тиссе остаться в «Пробужденных» и пообещали, что убедим и тебя. Рядовым она, конечно, не пошла бы, поэтому мы предложили ей годовой контракт на десять миллионов с сохранением офицерского звания…

— Плюс бонусы от добычи — лута и ресурсов, — добавил Ханг. — 10 %, как у остальных старших офицеров-основателей.

— И она отказалась от ста миллионов?

— Ты, похоже, плохо знаешь Тиссу, — ухмыльнулся воин. — Плевать ей на роскошь…

— Угу, а «Белые амазонки» что? Не роскошь? — проворчал я.

— Мы тогда не могли ничего гарантировать. А теперь ей на главное будет хватать и даже останется до фига, — продолжил Эд, и, похоже, он верил своим словам, а я ему — не очень. Перед глазами всплывали фотографии с острова, где Тисса обнималась с Лиамом.

— Вы сами говорили, что Мелисса так увлеклась новой жизнью, что почти перестала с нами общаться. Почему вы так уверены, что это не повторится?

— Видимо, хлебнула дерьма, поняла, что для превентивов она — расходный материал, — предположил Ханг. — Теперь проблема с отцом решена, на достойную жизнь деньги у нее есть, так что понятно, почему она выбрала друзей и родной клан. Если тебе будет удобно так думать, считай, что ей на нас плевать и она выбрала стабильность.

— Короче, Тисса согласилась на наше предложение, но поставила одно условие — простить Малика, — добавил Эд. — Она сама на него злится за «крысятничество», но… — он помолчал и воскликнул: — Блин, Алекс, у него никого больше нет, кроме нас, ты это понимаешь? Мы же с ним с детства дружим!

— Только доверие ему придется заново зарабатывать, — отметил Ханг. — Считай, с нами его репа — недоверие.

— И что вам помешало сообщить это сразу после моего возвращения? — зевнув, спросил я. Злость и обида схлынули, оставив усталость и опустошенность. Жутко хотелось спать. — Спящий запретил? Или я еще чего-то не знаю?

— Тисса выдвинула условие, когда ты был на награждении. — Заметив, что я оттаиваю, Эд оживился, добавил в речь эмоций. — Сразу после мы заглянули к Бегемоту, чтобы посоветоваться, и он порекомендовал не гнобить Инфекта. Типа он еще себя проявит на благо «Пробужденных» и Спящих.

— Да и безопасники сказали, что слишком жестким наказанием мы добьемся только того, что Малик перестанет считать нас друзьями, и рано или поздно это аукнется. Вилли предлагал поступить радикально и вообще стереть ему память о последних месяцах, но…

— Не, это перебор, — я невольно передернул плечами.

Современная медицина удаляла некоторые воспоминания жертвам насилия, страдающим от посттравматического синдрома, — с их согласия, конечно. Бывало, что и несчастливо влюбленные просили зачистить лишнее, но мозг слишком сложен, его тайны все еще не разгаданы, а потому всегда есть побочный эффект. Человек может не только забыть то, что хочет, но и лишиться важных воспоминаний или умений, словно лишаясь части личности. Многие после зачистки памяти стали совсем другими людьми.

Некоторое время я молчал, обдумывая услышанное. Не было оснований не верить друзьям, ведь их слова легко проверить, причем совсем скоро — после разговора с Флейгреем и Негой я намеревался идти к Бегемоту. Но и спускать с рук публичное пренебрежение моим мнением не хотелось.

— О’кей, — сказал я. — Пусть будет, как решил совет. С Тиссой и Инфектом общайтесь сами, мне от их присутствия ни холодно ни жарко. Но пока никаких «паровозов» с моим участием. Все равно, думаю, пока не уничтожу Чумной мор, играть буду соло.