Враг народа

Первым выступал Ерин и стал требовать, чтобы армия пошла на Белый Дом. У него было такое нервное выступление, по министру было видно, что он в таком состоянии… Дальше заактивничал товарищ Черномырдин и потребовал в категорической форме, чтобы части и подразделения, которые имеются, пошли на штурм, причем немедленно. Министр обороны сказал: я не буду никакие устные команды выполнять, пишите письменное распоряжение. Филатов подтвердил, что таковое уже готово, вот сейчас будет. И от нас потребовали, чтобы мы тут же, ночью, туда выдвигались и принялись за разблокирование Белого Дома. Я потребовал дождаться светлого времени. В темноте, как кот в мешке, выбрасывать солдат неприемлемо. С этим согласились. Около семи часов утра я выдвинулся. Батальон спецназа оставил для охраны Генштаба, и с колонной 119-го полка прибыл на Калининский проспект, со стороны гостиницы «Арбат». В это время там уже шла интенсивная беспорядочная стрельба. Командиру полка я поставил задачу: как можно быстрее выдвинуться к Белому Дому, встать у подъездов, оружие применять только в ответ, первыми оружия не применять.

Когда ставилась задача, схема была такая, что все блокируется, защитникам Белого Дома предъявляется ультиматум о том, чтобы покинули здание. Если ультиматум не будет выполнен, тогда будут применяться танки. Танки были у командира Таманской дивизии. Он мой однокашник. Я к нему подошел и говорю: «Ты будешь стрелять из танков?» Он говорит: «Виктор Андреевич, у меня снарядов нет». Это его слова. Я говорю: «Смотри». Мы продвигались со стороны гостиницы «Мир», мимо здания СЭВ. И где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого Дома. Я доложил наверх о том, что весь состав выдвинулся, находится у подъездов, чтобы хоть как-то предупредить… Я понимал так, что люди стоят у стен дома, значит, орудия применяться не будут.

Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек, и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы «Мир». Все погибшие и раненые были расстреляны сзади. Кто стрелял, я не знаю, хотя предположения есть.

Около 10 часов пошли выдвигать первый ультиматум. Я сканировал частоты, на которых выдвигались требования, и слышал голоса тех, кто там находился, кто имел радиостанции. И где-то около 10 часов я со своей ячейкой управления начал выдвижение к стенам Белого Дома. Я достиг места, где сейчас шахтеры сидят, в районе Горбатого моста. В это время прозвучал первый выстрел из танка. Это было начало одиннадцатого.

Я развернулся и пошел обратно, вышел к своей радиостанции. После обеда люди полка мой приказ выполнили. Я приказал категорически в здание не входить, никаких действий там не предпринимать. Задача: выйти, встать у подъездов. После обеда прибыл полк из Тулы, который (уже сумерки начались) вышел тоже к Белому Дому. Какие другие там были части, подразделения, я сейчас не могу утверждать, кто там был. Я поставил задачу командиру полка собрать полк, вывести ко мне, доложил командующему, что я полк увожу, что надо разобраться с убитыми, ранеными, с оружием. Он утвердил мое решение. Я собрал полк, проверил людей, уточнил потери и выдвинул его обратно, на «Матросскую Тишину», в управление, где людей разместили в спортзале.

Рогозин Д. О.: Вы сейчас говорили о том, что огонь велся как бы с тыловой стороны, то есть убивали в спину, стреляли в спину. Вы это поняли уже после боя или это было очевидно еще во время боя? И почему, несмотря на то, что вы дали приказ отвечать на огонь, эти огневые точки на крыше американского посольства и на колокольне не были вами подавлены? И какие у вас есть предположения, кто это мог быть?

Сорокин В.A.: Я запретил стрелять в сторону американского посольства. Люди волнами выдвигались: группа перебегает, вторая группа отстреливается назад, прикрывает ее выдвижение. По посольству стрелять я категорически запретил, чтобы не вызывать никаких лишних вопросов.

Шаклеин Н. И.: После того как закончилось совещание, вы встретились с командиром Таманской дивизии, который сказал, что у него нет снарядов. И потом, когда события уже прошли, вы тоже их анализировали, общались со своими коллегами, в том числе, может быть, и с командиром Таманской дивизии. Ведь многое было неясно в тот день: отчего, кто, что, как все происходит? Но потом у вас был обмен информацией с другими командирами? Какую дополнительную информацию вы от них получили об этих событиях? В частности, кто все же на себя взял главную роль в применении вооруженных сил?