Враг на рейде

Ну и рожа была у всплывшего потом между свай плотника! Правда, пришлось отдать ему все деньги, что копились на билет в Порт-Артур…

Мишка нетерпеливо затряс смоляной гривой волос и даже фыркнул, точно конь от досаждавшего слепня:

– Да что ты за глупости вспомнил, ей-богу! Еще б клятву Самойловой помянул. Тут дело серьезное… – понизил он голос, и в карих глазах его Васька с удивлением обнаружил и впрямь серьезное, как никогда, отношение к действительности. Если уж клятва именем Самойловой на этом фоне – сущие пустяки…

– Чего? – невольно понизил голос и Васька.

– Я турецкого шпиона вычислил.

– Да ну тебя…

– Крест святой!

…Сказать, что ума на последнем году гардемаринских курсов у Василия Иванова не прибавилось, нет, нельзя было – он еще в гимназическую недавнюю пору на предложение смутьяна Мартынова вступить в тайное общество «Рыцари Республики» ответил самым унизительным смехом. Хоть и не без некоторой зависти смотрел потом на багрово-синие язвы на запястьях «рыцарей» – коряво татуированные буквы «Р.Р.».

И все-таки… Только чтоб развенчать наивное заблуждение друга…

– Докажи? – с чувством снисходительного превосходства скрестил на груди руки Василий.

Но, как ни щурил гардемарин с взрослой иронией один серый глаз, Мишка, должно быть, усмотрел в нем тайную надежду.

– Не стану я тебе ничего доказывать, – приосанился он. – Захочешь, сам увидишь. Ибо сказано: «Имеющий уши…» – тут Михаил призадумался.

Иногда казалось, что не коммерческое училище заканчивал Михаил Василиади, а семинарию, но это оттого, что семья его держалась православия истово, как, впрочем, и все почти греки, помнящие, что на «брегах Тавриды» деды их оказались изгнанниками за веру, борцами с турецким игом, большей частью служивыми, – одним словом, «сам Бог велел».

– Хочешь, прямо сейчас докажу! – сам не выдержал интригующей паузы Мишка.

– Осип! – почти хором закричали они.

Разговор в кабинете А. И. Иванова

– Боюсь, господа, что это наша последняя встреча здесь, – сообщил статский советник, глядя на офицеров, одетых по военному времени в форму.

– Вы так печально смотрите на развитие событий, полагая, что нам их уже не пережить? – спросил заметно осунувшийся Буровский.

– Отнюдь, я верю в Россию и не считаю печальные события в Пруссии провозвестником бедствий. Хотя поводом для оптимизма – тоже.

– Ранненкампф – предатель и, полагаю, даже германский шпион, – безапелляционно заявил Венцель. – После Мукдена и Ляояна я бы ему и гауптвахтой не доверил командовать.

– Ну-ну, – вступился Садовский. – В Маньчжурии он и командовал, и вел себя вполне достойно. Не сомневайтесь, я пережил в Порт-Артуре всю осаду.

– Но сейчас ваш драгоценный повел себя хуже предателя! – не сдавался Венцель. – Не удивлюсь, если окажется, что у него в сундуке зазвенело германское золото.

– Их золото уж точно зазвенело в турецкой казне, – перевел разговор Алексей Иванович.

– И в кошельках всех пашей и беев, может, что-то и мурзам досталось.

Ротмистр-разведчик в силу специфики профессии в некоторых случаях был информирован даже лучше статского советника А.И. Иванова.

Реплика его была встречена паузой, которую нарушил сам хозяин кабинета:

– Я уезжаю в Севастополь и не уверен, что нам еще удастся собраться.

На этот раз Алексей Иванович не добавил слова «здесь» – и все ощутили это как некий недобрый знак.

– Вы оставляете службу в МИДе? – спросил каперанг.

– Такой вариант пока не обговаривается. Но, во всяком случае, следовать в русле «большой политики» считаю для себя неприемлемым.

– Вчерашняя телеграмма господина Сазонова в Ставку вас так огорчила? – спросил Буровский, аккуратно подбирая выражения.

– Не так прямо. С главной идеей – всячески отсрочить войну с Турцией, не провоцировать и, если уж таковое неизбежно, стать ее жертвой – что в дальнейшем, после победы Антанты, станет неоспоримым поводом к овладению, де-юре и де-факто, Проливами, – я вполне согласен.

– Ого! – только и сказал Венцель, не знакомый доселе с содержанием меморандума Сазонова.

– Выгода здесь для России очевидна… И, уверен, не только для нас, но и для противника, который, прошу не сомневаться, господа, сделает все, чтобы этой российской выгоды избежать.

– Ожидаете провокаций? – осторожно спросил Буровский. – Но так это как раз не повод уходить из МИДа, где к вашему голосу прислушиваются…

– В прошлом. Все меры, которые доселе – и в телеграмме этой злосчастной предложены, – это все пассивная и недостаточная оборона. Чего стоит лишь это категорическое указание, что военные действия Черноморского флота возможны только по приказу Верховного главнокомандующего, с извещением посла России в Константинополе?! Да пока все эти телеграммы будут составляться, согласовываться, ходить взад-вперед, весь флот до последнего можно утопить прямо в Севастопольской бухте, где наши стратеги повелели ему пребывать!

Таким всегда сдержанного статского советника присутствующие прежде не видели. Однако поспешили с возражениями.