Враг моего жениха

Во рту сухо, голова раскалывается, и я понимаю, что не могу открыть глаза. Проклятье, кажется, вчера я перепила… Радовало то, что я хотя бы сейчас была на верхних комнатах бара, а не где-то в овраге. Хотя, могла оказаться там, если бы села за руль. Не помню, но, кажется, бармен отговорил меня… И раз я сейчас дышу, у него это получилось.

Чувствовала себя сейчас паршиво. Нужно бы купить минералки, иначе, чувствую, я умру по пути на работу. Или не ехать на неё? В таком состоянии всё, что я могла сделать, — распластаться на кровати и просто лежать.

Сколько раз я говорила себе не пить? Много. Но постоянно всё шло не по плану. И теперь мне снова очень и очень плохо. И во всём опять виновата сама.

Приподнимаюсь на руках, стараясь открыть глаза. Чёрт, ощущала это чувство второй раз. Первый — когда я очнулась на парковке, увидев записку. И что-то мне подсказывало, что она была очень полезной. Рома начал вытворять какую-то ерунду. И теперь мне не казалось это обычным розыгрышем…

Наконец, с трудом распахнув глаза, не поняла, что происходит вокруг. Всё казалось таким знакомым, но в то же время и нет. На комнату в баре открывшийся моему взгляду интерьер был не похож. Слишком богатый для «Fire». Ох, чёрт, только не говорите мне, что я с кем-то уехала и переспала…

Вскакиваю, хватаясь за голову. Твою мать, трещит так, будто я несколько часов стояла в колоколе, пока по нему били молотком.

— Вижу, тебе плохо, — слышу знакомый и манящий голос и резко оборачиваюсь. Голова идёт кругом, но я удивлённо смотрю на Ворона, который стоял в одних домашних штанах, с голым торсом. На мгновение застопорилась на его теле, разглядывая каждый миллиметр кожи. И снова этот дьявол был слишком хорош.

— Что… — начинаю говорить, но голос пропал. Поэтому вместо нормальных слов с губ сорвались хрипы. Прочистив горло, повторила ещё раз. — Что я тут делаю?

Осматриваюсь по сторонам, чтобы удостовериться ещё раз. Это правда была квартира Кирилла. Та стена, за которую зацепился взгляд, навсегда останется в моей в памяти, порождая откровенные воспоминания. Дико стало неловко, потому что не понимала, что делала здесь. Надеюсь, что пришла не сама.

Поворачиваюсь обратно в сторону Кирилла, рассматривая его тело. Дьявол! Взгляд магнитом прикован к его прессу, до которого мне не было никакого дела. Но смотреть на его идеальную фигуру было высшим наслаждением.

— Спишь, — спокойно произносит, огибая кровать. Протягивает мне стакан с какими-то таблетками. Не понимаю, почему верю ему и безоговорочно принимаю воду. То, что нужно после вчерашнего срыва. И снова я вчера взялась за алкоголь. — Тебе нужно меньше пить.

В его голосе упрёк и недовольство. Да какая тебе, к чёрту, разница? Виски заставляет меня забыться. И я благодарна ему за это, потому что чувствую на душе облегчение. И только потом снова возвращаюсь в суровую реальность, где меня осуждают, проклинают и ненавидят.

Кидаю таблетку в рот и запиваю её водой. Холодная жидкость проходит по горлу, отчего я облегчённо отрываю стекло от губ и выдыхаю. Сейчас бы ещё в душ, но не уверена, что сделаю это в квартире Воронова.

Ставлю стакан на тумбу и не сразу понимаю, что что-то необычное. Опускаю взгляд вниз и вижу обнажённую грудь.

— Только не это… — тихо произношу, но это слышит Кирилл.

— Прошлой ночью ты явно была не против, — не поднимаю взгляд, но слышу — подонок усмехается.

— Ты воспользовался пьяной девушкой, — произношу, решившись. Подняла голову и взглянула в карие глаза Воронова. Вижу в них предвкушающий огонь и похоть. Нет-нет-нет, этого никогда больше не произойдёт.

Да почему? Почему я снова сделала это? Какого чёрта я вообще поехала к нему? Не могла остаться там, на верхних комнатах бара, или же поехать к Карине? Почему меня тянет именно к нему? И даже в бессознательном состоянии я еду к нему, падая в руки и занимаясь с ним сексом.

— Здесь было сложно устоять, — хмыкнул, отворачиваясь. — Сложно сопротивляться, когда лакомый кусочек сам идёт тебе в руки. Ты так не думаешь?

Не знаю, что ответить на этот вопрос. Но сердце пустилось вскачь, стоило услышать это глупое, но в то же время приятное сравнение.

— Молчание — знак согласия, — в его словах победные нотки, отчего я поджимаю губы. И снова, гад, прав. Я бы тоже не смогла устоять, увидев его. Хотя о чём это я? — Завтракать будешь? Я приготовил тебе овсянку.

Его слова заставляют все мои мысли улетучиться из головы. Он застал меня врасплох. Потому что никто и никогда не готовил мне. Не заботился. Кроме мамы. И после её смерти я ни разу не слышала эти слова.

— Только, — говорю обрывисто, из-за подступающих горлу слёз. Так было каждый раз, когда я думала о матери. — Я приму душ.

— Ладно.

Вскакиваю с кровати, пытаясь игнорировать больную голову. Прихватываю простынь, и закутываюсь в неё, чтобы лишить Кирилла зрелища. Он и так всё видел, но сейчас, протрезвев, я чувствовала себя неловко.