Враг моего врага

– А-а… Ну так бы сразу и сказали.

Рейндж вставил в прорезь считывающего устройства, справа от дверного косяка, выданную ему Шуваловым в комплекте с какими-то ключами инд-карту. И… ничего не прозошло…

– Дополнительная идентификация по отпечатку.

– Понял… Не дурак.

Мокрушин сдвинул вверх предохранительную планку, закрывающую, как веко глаз, крохотное окошко сканирующего устройства. Приложил большой палец правой руки. Раздался легкий щелчок. Он потянул на себя ручку; дверь, несмотря на массивный вид, отрылась неожиданно легко.

Избавившись от верхней одежды в коридоре, они прошли в помещение кухни, освещенное приглушенным светом дежурного светильника. Рейндж остановился на пороге, огляделся. Кухня оказалась просторной, квадратов пятнадцать, с типовым для подобных «новорусских» коттеджей оборудованием. В центре небольшой стол овальной формы с вишневого цвета столешницей. Три стула с высокими спинками (он вскользь подумал, что для симметрии не хватает четвертого). В центре стола подставка, на ней – ваза с фруктами. Пищевых запахов он не уловил. Но зато его ноздри ощутили некий сторонний и, кстати, приятный аромат; пахло дорогой косметикой и восточными благовониями…

– Не нравится мне все это, – сказал Рейндж угрюмо. – А более всего, Сергей Юрьевич, мне не нравится то, что меня держат за… за голимого лоха! Или за дурачка! А я, между прочим, хотя и имел некоторые проблемы, о которых вы знаете, не заслужил того, чтобы со мной обращались, как с папуасом!

– Не вредничайте! Нет времени на пикировку. Присаживайтесь! Разговор нам предстоит непростой. Думаю, вы и сами это понимаете!

Рейндж выложил на стол пачку «Мальборо» и «Ронсон», отодвинул стул, уселся, облокотившись о столешницу и положив подбородок на сцепленные руки. Он устал от творящегося вокруг хаоса и хотел лишь одного – определенности.

– Серьезный разговор без рюмки, все равно что суп без соли, – Шувалов впервые с момента появления позволил себе легкую усмешку. – Антон сейчас в соседнем флигеле, обслужим себя сами. Так-с, что у нас здесь припасено?

Генерал достал из холодильника блюдо с бутербродами с ветчиной и красной рыбой. Моложавый, рослый, он, несмотря на свои сорок пять, до сих пор находился в отличной физической форме. Они служат вместе вот уже десять лет. Собственно, именно Шувалов высмотрел их двоих – Рейнджа и Кондора – еще в конце девяностых, когда им всем вместе довелось поучаствовать в одном крайне волнительном приключении.[39] И если бы не Юрьич, добившийся их перевода в Москву и включения в штат возглавляемого им в ту пору спецотдела, кто знает, как бы сложилась их судьба, где и кому они служили бы все эти «нулевые» годы.

Шувалов сам постелил салфетки, достал и выложил столовые приборы. Извлек из барной секции бутылку «Хеннеси» и рюмки. Откупорил коньяк и разлил по рюмкам.

– Мне вроде как нельзя, товарищ генерал. Я от спиртного могу сделаться буйным. Вам, должно быть, докладывают, что у меня проблемы… Ну… что мне вам-то объяснять?

– Очень хорошо… Просто-таки прекрасно!

– Н-не понял? – Мокрушин уставился на начальника. – Я, кстати, того… в последнее время стал тупарем. В смысле – туплю. Торможу постоянно! Поэтому, уж извините, с первого раза эту вашу мысль не догнал!

– Хорошо, что не перестал быть «буйным», – генерал поднял рюмку. – Предваряя беседу, скажу: надо быть… гм, отчаянным, чтобы согласиться на то предложение, которое сейчас прозвучит. Поэтому, Алексеич, давай-ка выпьем за настоящих «буйных»!

Когда выпили по первой, Шувалов вновь разлил коньяк по рюмкам. Обстановка, как это часто случалось в ходе их общения, стала менее официозной – генерал первым перешел на «ты».

– Ты уже просмотрел те записи, что я просил передать тебе Кондору?

– Файлы с материалами видеонаблюдения? Хм… Ощущаю себя, признаться, идиотом. Причем самым настоящим. Дауном. Потому что только кретин мог не заметить слежку… А я не заметил.

– Не казнись, Рейндж! «Прикрепленные», что Антон, что Павел, тоже не засекли «топтунов»! Я консультировался со знающими людьми, спецами по «наружке». Те говорят, что работали по тебе серьезные люди, имеющие хорошую школу.

Они выпили по второй. Шувалов, прикурив от зажигалки Рейнджа, сказал:

– Шахидки, как ты понимаешь, это не совсем наш профиль… Но у нас, во-первых, имеется уже кое-какой опыт по этой части. Помнишь ту историю с «курчалоевским» амиром и Белой Фатимой?[40]

– До глубокой старости не забуду, – процедил Мокрушин. – Если только доживу.

– Во-вторых, – продолжил Шувалов, – нынешняя история, имеется в виду не только эпизод с попыткой самоподрыва в «Силэнде», завязана на наших людей, на соторудников ГРУ и на тебя конкретно. А потому мы договорились с коллегами из Управления «А» и самым высоким лубянским начальством, что будем раскручивать этот клубок совместно. Причем мы будем вести «соло», а они в меру сил и возможностей нас поддержат.

– И все же странно, Юрьич! Зачем им понадобилось подводить ко мне эту вот… шахидку?! Могли бы, если имелись такие зловещие планы, придумать план ликвидации попроще!