Враг масонов № 1. Масоно-интеллигентские мифы о Николае I

«В Английском клубе, — записал в свой дневник Погодин, — холодное удивление. После обеда все принялись играть в карты.» Постепенно и медленно историческая наука все же приближается к распознаванию в Императоре Николае I «государственного человека огромных масштабов, которому, может быть, и равного не найдешь среди русских монархов, как ни высок общий уровень их достоинств и как ни велики лучшие из них», — пишет архимандрит Константин в статье «Император Николай I и его эпоха» (Альманах «День Русского Ребенка» Сан Франциско. 1955 г.). Ибо, как совершенно верно говорил известный церковный деятель второй половины XIX в. митрополит Киевский Платон (Городецкий) про Николая I: «У этого царя воистину была царская душа, во всем ее царственном величии, свете, силе и красоте… Это был величайший из царей всех царств и народов. Я Николая I ставлю выше Петра. Для него неизмеримо дороже были православная вера и священные заветы нашей истории, чем для Петра. Император Николай Павлович всем сердцем был предан всему чистокровному русскому и в особенности тому, что стоит во главе и в основе Русского народа и царства — православной вере. То был истинно православный, глубоко верующий Русский Царь…» «Французский журналист Жан Жак Готье, только что побывавший в Москве, пишет в одном из опубликованных в «Фигаро» очерков, что во время оперы «Декабристы», когда на сцену вышел артист, загримированный Имп.

Николаем Первым, зал разразился бурными аплодисментами. Жан Жак Готье спросил:

— Неужели советские зрители каждый вечер так бурно приветствуют появление Царя?

— Да, — ответила переводчица.

Жан Жак Готье был поражен. Тогда переводчица объяснила, что публика аплодирует не царю, а Народному артисту, играющему его роль, который очень знаменит. Французы успокоились». (Н. Р. С. 17 мая 1954).

Надо думать, что французы, поверив топорному объяснению переводчицы, успокоились напрасно. Кто-то аплодировал артисту, но многие, наверное, аплодировали изображенному артистом Имп. Николаю Первому, на сто лет задержавшему появление большевизма в России.