Враг, который не забудет

Может, к магии она все-таки имеет отношение, а прибор, измеряющий уровень магических сил, не справился с иномирянкой? Или вовсе сломан был? Хальер – признанный гений и эксперт в области магии, не может же он замечать в ней то, чего нет, и без повода так уверенно говорить о ее «дырявых заклинаниях», верно?

– Значит, всё это время, что ты скиталась беспризорницей по Кресси, ты мучилась еще и своим «проклятьем», как ты это называешь? Господи, я полагал, что ты довольно успешно управляешься со своей магией, а на самом деле... Ты поразительна, Алеся. Оказывается, ты о многом умолчала вчера, повествуя о своих похождениях. Я бы тебе глубоко посочувствовал, если бы не восхищался так сильно твоей изобретательностью и великим оптимизмом.

Он смотрел на нее так, что Алеся смутилась.

– На моем месте любой другой вел бы себя также, – сказала она.

Хальер снова рассмеялся:

– Голубка моя, ты святая простота! Поверь, ты очень сильно ошибаешься в этом утверждении. Если бы ты вела себя, как «любой другой», то я поймал бы тебя на второй день, максимум – на третий. Слушай, а как же подпольщики, ты же действовала совместно с ними? Кто-то из них тебя помнил? – Мужской взгляд стал настороженным, в нем блеснуло ревнивое подозрение.

– Нет, не помнили, они записывали все встречи со мной, держали часть записей на видном месте, а остальное от ищеек прятали.

– Разумно, – кивнул Хальер, довольно расслабляясь, – но чувства не запишешь. Ты каждое утро должна была становиться для них подозрительной незнакомкой.

– Спасибо, что напомнил, – язвительно откликнулась Алеся и дернулась прочь с мужских колен на свое место.

Ее прижали теснее, удерживая.

– Извини, мне не стоило радоваться твоим трудностям, я осознаю, насколько несладко тебе жилось и в своем мире, и тем более в нашем. Случай твоего тяжелого детства не уникален: магам в мирах, в которых не верят в магию, всегда нелегко приходится.

Алеся сжалась в маленький, несчастный комочек. Кажется, пришло время для самого опасного признания...

– Я не уверена в том, что являюсь магиней, – прошептала она и из глаз ее снова закапали горькие слезинки.

Неужели ей не суждено задержаться рядом с единственным человеком, который по-настоящему помнит о ней?!

– Жаль, что отличное знание законов магии не позволяет разобраться в женской логике и причинах женских слез, – проворчал Хальер, чья рубашка стала безнадежно мокрой. – Если ты всю жизнь жила, не веря в магию и не рассчитывая на нее, то с чего так рыдаешь, ошибочно полагая, что ее в тебе таки и нет?

– Тебе не нужна жена-человечка, – уныло напомнила Алеся, тщетно пытаясь остановить новый поток слез. Она сегодня десятилетнюю норму по плачу выполнила.

Хальер замер, выдохнул и сжал ее так сильно, что Алеся приглушенно пискнула.

– Это самые приятные слова, что я слышал в своей жизни, – прошептал он. – И нечестно говорить их на такой высоте, когда мы уже опаздываем. Алеся, для ясности: я хочу видеть тебя моей женой, хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой, видеть, как ты хмуришься и улыбаешься, хочу знать, что с тобой все хорошо и ты всем довольна и это благодаря моим усилиям в том числе. Если вдруг, вопреки всем законам магии и логики, в тебе не обнаружится магических сил, позволяющих контролировать это «проклятье» после соответствующего обучения ментальной магии, я-то все равно буду тебя помнить, знать, что ты – моя жена. А для других опубликуем твой портрет в газетах, развесим картины с твоим изображением по всем домам, слуги ни с кем тебя не спутают. Мы всё решим, хватит рыдать по-пустому. Алеся, мы страшно опаздываем!

Ее быстро сгрузили в собственное кресло, закрепили магическими нитями, и скребл разогнался до предельной скорости, так что у Алеси заложило уши, а к горлу подкатил комок, вынуждая хранить молчание до самой столицы. Она посматривала на сосредоточенного мужа и размышляла, что в браке с человеком магу не стоит беспокоиться хотя бы о том, как бы ненароком не «выпить» свою спутницу жизни. Может, и неплохо, что она – человечка. Будь она слабенькой магиней, их брак был бы куда затруднительней.

Правда, когда в первый раз Хальер рассуждал о побудительных мотивах для брака с ней, то упоминал о желательности магического обмена и сильных наследниках, но всё его последующее поведение и слова больше подходили к тому самому «и в горе, и в радости», чем к расчетливому браку-сделке. Оставались сомнения, как он к ней все-таки относится, но Алеся робко надеялась, что муж в самом деле не откажется от нее, если и впрямь обнаружится нулевой уровень ее ментальной магии при повторной проверке.

«А я-то как к нему отношусь? Теперь, когда не подозреваю его в измывательствах над иномирцами?» – задалась она своевременным вопросом.

Ее внутренний голос ехидно хихикнул и отказался вступать в дискуссию.

Глава 22. Допрос подозреваемых.