Враг Империи

Нужный ему магазин Ким отыскал не сразу. Зайдя внутрь, неприятно поразился уровню цен. Но выбирать не приходилось, поэтому Ким купил простую рубашку и столь же невзрачные брюки, затем, подумав, еще и легкую куртку. Это обошлось ему в триста семьдесят кредов — форменный грабеж. Заворачивая покупки, симпатичная продавщица натянуто улыбалась. Ну еще бы, станет она искренне улыбаться сотруднику Департамента.

Ботинки он оставил армейские. Сейчас это было модно, поэтому вряд ли вызовет у кого удивление. Выйдя из магазина, Ким зашел в платный туалет — пришлось выложить еще кред, — заперся в кабинке и быстро переоделся. Старую одежду отправил в хищную пасть утилизатора, туда же пришлось бросить и поясную кобуру. Карточку универсального ключа и жетон сотрудника Департамента спрятал в карман, потом, секунду подумав, положил в карман и документы — на ближайшие шесть часов, потом с ними придется расстаться. Пистолет сунул за пояс. Застегнув куртку, глянул на себя в зеркало. Ничего, вполне терпимо.

Выйдя из кабинки, Ким осторожно огляделся — похоже, его превращения из офицера Департамента в скромного гражданина никто не заметил. Подойдя к умывальнику, умылся, причесался. Проверил, на месте ли деньги — точнее, жалкие полторы сотни кредов. И только после этого вышел на улицу.

Полторы сотни кредов плюс кредов пять мелочью — по местным меркам совершенно ничтожная сумма. Хватит раза три перекусить, и то весьма легко. На большее рассчитывать не приходилось.

А есть хотелось — всю дорогу до Лотты Ким ничего не ел, понимая, что здесь ему понадобится каждый кред. Теперь, обзаведясь новой одеждой, можно было подумать и о еде.

Как назло, попадались только бары да дорогие рестораны, и ни одной скромной забегаловки, в которой можно было бы перекусить за приемлемую цену. Наконец, отчаявшись найти дешевую еду, Ким зашел в один из баров.

Вышел он оттуда минуты через две, его и без того узкое лицо вытянулось еще больше. Нет, он ожидал, что цены здесь большие. Но чтобы настолько…

Вытащив деньги, пересчитал — сто пятьдесят четыре креда. Катастрофически ничтожная сумма.

Он снова побрел по улице, думая о том, не лучше ли вернуться на космодром и попытаться улететь в другое место. Да нет, туда ему дорога закрыта. Во-первых; не хватит денег на билет, а во-вторых, это ничего не изменит…

Ким осознал, что стоит и смотрит на вывеску большого игорного дома. Зайти? А что он теряет? Все равно это не деньги…

Прежде чем зайти, он подошел к ближайшей урне. Сделав вид, что ему плохо, что его вот-вот вырвет, склонился над ней, затем незаметно сунул в глубину мусора пистолет. На входе наверняка детекторы, в такие места с оружием не пускают. Теперь можно и попробовать.

Двери раскрылись автоматически и тут же захлопнулись за его спиной. Здесь было нечто вроде шлюза — перед Кимом открылись внутренние двери, в лицо пахнуло упругой струей воздуха. Давление здесь было равно земному. Стоило посетить казино хотя бы ради этого.

Очутившись внутри, Ким тут же ощутил себя ужасно маленьким. Сверкающие огни, музыка, на сцене красивые девушки в почти невидимых бикини. Карточные и бильярдные столы, десятки рулеток, сотни игровых автоматов. И люди — много людей. Изысканно одетых, богатых, респектабельных. Ким специально попытался найти кого-то похожего на него самого — и не смог.

Ему стало жалко себя, затем душу захлестнула обида и за всех тех, кто не мог позволить себе такой жизни. Несправедливо это, очень несправедливо.

А ведь раньше он об этом не задумывался. Не то чтобы не знал о существующей в мире несправедливости — скорее, просто не хотел всего этого замечать. Была работа, приличные деньги. Было ощущение того, что он принадлежит к элите, что он, несмотря на все недостатки и сложности, делает большое и важное дело. Но вот все рухнуло, как карточный домик, и он остался один. Чужая планета, чужая одежда. И никаких надежд.

Ким подошел к рулетке и долго наблюдал за игрой, размышляя о том, рискнуть ли всем сразу или растянуть эти жалкие гроши на две-три игры. Решил поставить сразу. Ему сейчас трудно, ему очень нужны деньги. Там, дома, он спас незнакомую ему девушку, поставив себя таким образом на край гибели. Спас ее, вырвал из лап Голана — так неужели боги не видят Этого? И неужели не помогут сейчас, когда ему так необходима их помощь? Ведь ему не нужно слишком много…

Он поставил все деньги на двадцать шесть, день своего рождения. Сто пятьдесят четыре креда. С замиранием сердца следил за тем, как вертится маленький красный шарик, как стремительно бежит он по кругу, сопровождаемый десятками жадных глаз.

Вот шарик замедлил свой бег, подпрыгнул, заскакал резвым зайцем над номерами. Наконец подпрыгнул последний раз и остановился.

— Восемнадцать, черное, — огласил крупье.

Ким стоял и с недоумением смотрел на обманувший его поганый шарик. Потом перевел взгляд на стол — как раз вовремя, чтобы в последний раз увидеть свои деньги.