Враг императора

Нашчи-Гюль изогнулась, снова пробежала круг на ковре перед великим ханом, вот застыла, словно бы к чему-то прислушиваясь… И вдруг, дерзко сорвав с себя лиф, бросила его к ногам властелина! Погладила себя руками по груди, улыбнулась:

Едва качнул он гибкой пальмы ствол,
Как о шипы все пальцы исколол…

И вновь махнула музыкантам, срываясь в волшебный танец.

Били бубны, тонкими серебряными голосами вторили им струны и флейта. Неистово, неудержимо кружила в танце юная невольница Нашчи-Гюль. Игрушка-рабыня.

Сейид-Ахмет с явным удовольствием смотрел на танцовщицу… А с женской половины шатра, из-за занавеси пристально наблюдала за танцем женщина в зеленой вуали. Вуаль не скрывала глаз – черных, блестящих, полных необузданной страсти и ненависти. Алексей даже поежился – однако Нашчи-Гюль здесь следует быть осторожней! Вот, не успела дотанцевать до конца, как уже вызвала гнев любимой жены хана. Ну конечно, любимой… или – старшей, другой бы здесь наверняка и не было бы… Ах, Нашчи-Гюль, Настя…

Руки девушки, между тем скользнули к шальварам. Лешка с Карваджем одновременно сглотнули слюну – слишком уж эротическим оказался танец! Нет, ну до чего же замечательное зрелище!

Ага, вот Нашчи-Гюль дотронулась до пояса, вот сейчас…

Когда любовь становится алмазом,
Что ей отец, что муж с его приказом?

Ан нет! Шальвары танцовщица так и не скинула! Застыла, упав на колени и обхватив себя руками за плечи. Уронила на грудь голову…

– Прекрасно! – хлопнул в ладоши Сейид-Ахмет. – Откуда ты знаешь Низами, девушка?

– Мой хозяин Халимсер Гали как-то приблизил к себе одного странствующего дервиша… О великий хан! Я так рада, что вам понравился мой скромный танец. Надеюсь и дальше услаждать ваш божественный взор и ласкать слух… и не только слух.

Слова невольницы явно понравились хану. Милостиво махнув рукою, он разрешил Нашчи-Гюль удалиться.

– Я дарю тебе шатер и двух служанок! – небрежно махнув рукою, промолвил Сейид-Ахмет на прощанье. – Мои воины проводят тебя, красавица Нашчи-Гюль… И кто знает, быть может, я захочу видеть твой танец снова?! Может быть, даже сегодня.

Лешка скосил глаза, увидев, с какой злобой дернула шелковую занавесь скрывающаяся за нею женщина.

Великий хан тоже обратил на это внимание. И еле уловимая улыбка на миг искривила его губы.

А Алексей, вдруг обернувшись, встретился взглядом с той, что пряталась за шелковой занавесью. Черные пылающие глаза смотрели на молодого человека… нет, отнюдь не с ненавистью, скорей, с любопытством.

Заночевали здесь же, в одном из гостевых шатров ханского кочевья. Алексей был рад – встреча с ханом прошла весьма продуктивно: были четко определены его приоритеты, враги и возможные друзья. Правда, конечно, во многом все зависело, как уклончиво отметил Сейид-Ахмет – от воли Аллаха, сиречь – от конъюктуры. Крымский хан Хаджи-Гирей, конечно, собака та еще – но ведь куда слабее турок. А вдруг те, овладев Константинополем, захотят наложить свои загребущие лапы на Крым? А там – и на степи и города Большой Орды? И что тогда? А ничего хорошего!

Сейид-Ахмет! Вот он – вполне возможный союзник Константинополя против турок! Пусть мусульманин – и что с того? Великому Хромцу Тимуру его вера ведь не помешала в пух и прах разбить турок в битве при Анкаре и провезти в клетке по городам и весям плененного султана Баязида, который вскоре и умер.

И Нашчи-Гюль, похоже, здесь пришлась ко двору. Ну еще бы!

Рассуждая, Лешка хорошо слышал, как перекрикивалась гортанными голосами ночная стража, как, шумно хлопая крылами, пролетела прямо над шатром-вежей какая-то крупная птица, как ржали пасущиеся невдалеке кони. Травянисто-медовый воздух вокруг казался таким плотным, таким вкусным и тягучим, что его, наверное, можно было есть ложками.

Около шатра послышались легкие шаги, и чей-то тонкий приглушенный голос спросил:

– Господин Алексий? Вы спите?

– Спал, – усмехнулся Лешка. – Покуда вы не разбудили, о шепчущий в ночи незнакомец!

– Прошу простить меня… и мою госпожу. Она очень хочет послушать рассказы ученого человека. И очень вас просит – не отказать.

– Что ж. – Лешка распахнул полог. – Желанье женщины – закон: так говорят у нас, руми. Веди же, таинственный незнакомец!

В темно-сиреневом небе ярко светила луна, сверкали алмазными россыпями звезды.

Было очень тепло, лишь редкие дуновения едва заметного ветерка иногда приносили с реки прохладу.

«Таинственный незнакомец» оказался обычным мальчишкой лет двенадцати, в обычной татарской одежде – широких шароварах, мягких сапогах и просторной рубахе, в кожаной шапочке на бритой – по обычаю – голове.

– Здесь не далеко, господин, – обернувшись, пояснил проводник. – Вон, видите, шатер? Уже пришли. Прошу немного подождать…

Мальчишка юркнул в шатер и вскоре выскочил, радостно улыбаясь:

– Госпожа зовет вас. Входите.

Проводник услужливо откинул полог.