Враг императора

Интересно, было что-то у этого Терентия с Мелезией или нет? Алексей покачал головой – в конце-то концов, ему-то какое дело – было или нет? И все же… Спросить у самой девчонки? Пошлет куда подальше с такими вопросами – и правильно сделает.

А пирующие плотники между тем затянули песню, да не простую – любовную:

Сегодня только начал плющ
вкруг пальмы стройной виться.
Увидит завтра стар и млад,
какой любовью любит
Невесту милую жених,
как пылко обнимает,
Целует локоны ее вкруг шеи лебединой.

Голова кружилась, и вдруг сильно захотелось спать – вот, что неразбавленное вино с людьми делает!

– Ну, пойду, пожалуй, – Алексей поднялся со скамьи. – Прощайте, други. Приятных вам снов.

– И тебе удачи! – захохотал Прохор.

Простившись, Лешка первым делом спустился под лестницу, в уборную, после чего долго умывался под рукомойником во дворе. Видел, как мимолетным виденьем прошмыгнула мимо Мелезия, хотел было крикнуть – да девчонка уже убежала в дом.

Махнув рукой, Алексей постоял немного на улице, подставив мокрое лицо свежему морскому ветру. Моросил дождь и это неожиданно было приятно. Темнело, хорошо так темнело, не как вчера – с месяцем и звездами – на этот раз куда как плотнее, беспросветнее.

Порыв ветра швырнул за шиворот воду с ветвей раскидистой ивы. Лешка поежился и быстро зашагал в дом. Хозяйка, бабка Виринея, как всегда, дремала в углу в старом кресле. В очаге догорали поленья, распространяя приятное тепло, пахло подгоревшей кашей, молоком и прогорклым оливковым маслом.

Поднявшись до середины лестницы, старший тавуллярий вдруг замер, услыхав наверху, в коридоре, какую-то возню. Прислушался:

– Пусти!

Голос Мелезии!

– Ну, пусти же!

В ответ что-то сопливо загундосили.

– Отстань, хуже будет!

Тут же послышался хлесткий звук удара и приглушенный мужской вопль. И сиплый рык:

– Ах ты, сука! На!

– Ай…

Похоже, девчонке заткнули ладонью рот. Скотина – кто б ты там ни был! Нельзя так с женщинами…

В два прыжка Алексей оказался в коридоре. Темно – хоть глаз выколи, лишь какая-то возня в дальнем углу. Черт, и как же тут вмешаться-то?

А так!

– А ну, что тут делаете, а?! – нарочито громко воскликнул Лешка непререкаемым тоном бескомпромиссного борца за общественную нравственность.

– Что делаю, то и делаю, не твое дело, – злобно отозвался чей-то молодой голос. – Проходи, давай, пока цел.

– Прохожу!

– Вот так-то лучше…

Пройдя мимо, Лешка зашел в свою комнату, взял тлевший светильник, от которого тут же зажег свечу и, снова выйдя в коридор, поставил ее на пол.

– Эй-эй! Ты что делаешь?

Терентий!

И схваченная им в охапку Мелезия. Ого! Он уже успел ее связать – ишь, догадался прихватить веревку, гад.

Не говоря ни слова, Алексей наклонился к свече… и, резко подпрыгнув, ударил Терентия ногой в бок.

Парень завыл, выпустив девушку, в руке его блеснуло широкое лезвие ножа…

Лешка дернулся влево… И сразу вправо – ну, разве ж поможет нож этой деревенщине? Да что там нож – в таких условиях и сабля бы не помогла.

Раз!

Удар по руке…

Нож со звоном упал на пол.

Два – захват…

– У… Пусти, собака!

Три! – перехват на изгиб. Теперь с силой нажать…

– У-у-у-й-я-а-а-а!

Вот это вопль!

– Тихо, не кричи, соседей разбудишь. Руку сломать?

– Да я…

– Как хочешь…

– Ой-й-й… Не надо-о-о!

– Ах, не надо? А ну заткнись. Теперь слушай меня. – Алексей произносил слова зло, отрывисто, словно бы всаживал в твердое бревно гвозди. – Заруби себе на носу, я могу сделать с тобой все, что хочу – в любое, удобное для меня время. Надеюсь, ты в этом убедился? Убедился? Не слышу?!

– Да-а…

– Сейчас я отведу тебя к Прохору…

– Ой, не надо к Прохору… Вообще не надо никому ничего говорить. Я больше не буду, клянусь.

– Чего не будешь?

– Приставать к этой гадине!

– Эй, выбирай выражения, ублюдок! – тут же подала голос Мелезия. – Алексей! Дай-ка я ему хорошенько тресну! Покажу тебе один удар – после него обычно мужчины уже не могут любить…

– Эй, эй. – Терентий опасливо дернулся. – Уйми ее, Алексей, уйми! Я же сказал, что больше не буду.

– Я верю, что не будешь, – засмеялся Лешка. – Давай, греби отсюда. И помни – это я тебя защитил!

Он с силой оттолкнул Терентия от себя, и незадачливый насильник, подхватив упавшую на пол шапку, скуля, побежал к лестнице.

– Ну вот, – улыбнулся старший тавуллярий. – Нажили себе вражину.

– Да ну его, – Мелезия отмахнулась. – Его артельные за дурачка держат. Не уважает никто. Вот пожалуюсь завтра их главному, Прохору…

– Зайдешь? – кивая на свою дверь, с улыбкой осведомился Алексей.

– А ты рисунки похабные стер?

– Не только рисунки, но и надписи.

– Тогда пошли, чего тут стоять-то?

Логично.

Галантно пропустив гостью, старший тавуллярий захлопнул дверь и заложил ее на засов. Обернулся и ахнул – Мелезия уже сбросила на пол столу и теперь стягивала тунику, обнажая пленительные изгибы великолепно сложенного тела. Стройные бедра, тонкая – очень тонкая – талия, плоский живот с темной ямочкой пупка, небольшая, но изящная, грудь…