Враг и союзник

Романович скрутил бороду в кулак и сильно дёрнул.

– Ему нельзя драться, – обращаясь к тренеру, произнёс Васильевич и яростно почесал свой нос. – Убьют. При малейшем подозрении убьют.

– Без сомнений, – борода Романовича выдержала ещё одно яростное дёрганье.

Врач и тренер разом опустили глаза и нахмурили лбы.

И тогда Борька отважился.

– Я думаю, Скорп не придал моим словам большого значения, – решительно сказал он. – Скорей всего, он подумал, что я здорово двинулся после удара и всё… А ещё, Скорп сам рассказал мне, что в детстве сильно испугался земной пантеры, а его зелёное чудовище как раз имело вид большой кошки… Может, его страх имеет вид этого, самого ужасного воспоминания?

Васильевич одобрительно кивнул.

– Интересная мысль.

Борька перевёл взгляд на Романовича:

– Я смогу провести бой.

Во взгляде тренера жалость удивительным образом сочеталась с удивлением. Замерев от волнения, Борька ждал его ответа: возможно, это единственный шанс заслужить уважение.

– Можно попробовать, – наконец, выдавил Романович.

Васильевич шумно вздохнул и лишь через некоторое время произнёс:

– Большой риск… Но выхода нет – дело серьёзное.

Всю неделю Борька занимался персонально с тренером, – остальные ребята немало удивлялись этому. Тем более, Романович неожиданно, в ущерб тренировкам, разрешил поездки по Аудаксу, даже с осмотром лучших виноделен. С Лёшкой Борька особо не виделся, да и не было когда – всё время занимали тренировки, а коротких перерывов хватало лишь на еду и сон.

Борька радовался и одновременно страшился этому неожиданному сближению с тренером. Работали они в основном на скорость: Борька заучивал несложный комплекс движений, повторял его раз за разом, стараясь неукоснительно следовать технике исполнения – шла привычная, но не очень выматывающая тренировка. Вскоре Борька мог с закрытыми глазами быстро и чётко выполнить задуманную битву с воображаемым противником, даже если бы его разбудили в три часа ночи. Хитрость заключалась в том, чтобы переманить противника на своё «поле боя», заставить его действовать по своим правилам, – правилам этого, специального придуманного поединка. Если всё пройдёт успешно, видеопространственная запись боя послужит главным доказательством для разоблачения аудаксовских махинаций.

День поединка быстро приближался, пока не обрушился на голову Борьки хмурым серым рассветом.

В его сердце надёжно залёг страх. Желание драться, возможно, насмерть, заметно поубавилось, но Борька ни за что не признался бы в этом. Не вынес бы разочарования Романовича, ни за что.

В раздевалке Борька привычно пережил обморок, но уже под присмотром Васильевича. Собака в видении не нападала, но всё также оглушительно лаяла.

Синий кружок ковра с золотым ободом выглядел сегодня особенно зловеще. Аудаксянин уже ждал его на «тринадцатке», зелёная пантера нервно било возле него хвостом, шипя на землянина.

Борька сосредоточился. Ему бросилось в глаза, что Скорп как-то непривычно бледен: глаза аудаксянина странно бегали по залу, он явно избегал встречаться с Борькой взглядом.

Но когда прозвучал свисток рефери, Скорп неожиданно поднял взгляд на противника.

Его глаза выражали решимость драться насмерть.

Борька тут же почувствовал это, но быстро отогнал страх: ему необходимо было первым начать игру. Поэтому он не пошёл по привычному кругу, а двинулся наперерез к противнику. Аудаксянин не удивился, пошёл навстречу, поднял руки, сжатые в кулаки, к самому лицу.

Борька испытал дивное сосание под ложечкой: первый удар он должен был нанести в голову. Бледное лицо Скорпа приближалось.

Они ударили одновременно: Борька – кулаком в лицо, хотя знал, что Скорп отразит удар, аудаксянин – боковым ногой.

Предплечье свело судорогой от боли, но Борька, сцепив зубы, нанёс целую серию ударов противнику в лицо: один за одним. Скорп растерялся, отскочил, но в глазах – всё та же мрачная решимость.

Пошли по кругу – отдыхали. Для Борьки всё шло по плану: сейчас он проведёт следующую серию – чередование ударов руками и ногами, – возможно, замысел удастся и собьёт «предвидящего» противника с толку.

Сделав глубокий вдох, Борька вновь двинулся к Скорпу: хитрость почти удалась, аудаксянин вновь отскочил первый, явно разозлённый. Зато с его кошкой произошла удивительная перемена – зелёная багира вдруг заскулила и, прижав уши, попятилась назад.

Рывок – Скорп бросился на него первым: нанёс удар по затылку сверху – раз, ещё один, и ещё, – Борька отбил, возмущённый запретным приёмом. Быстро отскочил, оглядываясь на рефери – но тот молчал, делая вид, что не заметил нарушения. Вид у судьи тоже был довольно-таки бледный.

И тогда Борьке стало страшно – руки онемели, а ноги будто налились свинцом – он не мог сдвинуться с места, будто парализованный.

Зелёная кошка опять зашипела, выгибая спину, и неожиданно двинулась на него, а с ней рядом и Скорп – бледный, угрюмый, страшный.

Внезапно аудаксянин остановился, будто споткнулся, и Борька увидел, как распахнулись от ужаса его глаза.