Враг государства

На площади распрощались с Макошкиным. Но, вместо того чтобы подойти к станции метро и там, как люди, выпить пива, уж если душе так хочется, чоповцы совершили очевидную глупость и отправились совсем в другом направлении. Их объяснимое и понятное каждому российскому мужику поведение было на руку.

Но только не им.

Впрочем, свою главную, роковую ошибку Сватко уже совершил – там, в кафе, и теперь любые варианты поведения веселой компании вели к одному и тому же знаменателю. Разница состояла лишь во времени и длине пути до конечной точки.

Зураб вышел из кафе следом за чоповцами. Стараясь не попасться им на глаза, он остановился, приподнял воротник, будто прячась от холода, и закурил. Водяная пыль противно припорашивала голову и холодила лицо.

Минутой позже из-за стеклянной двери с кривыми ручками появились Аслан с Ниязом. Медленно и неторопливо они двинулись за чоповцами, то останавливаясь и отставая, то убыстряя шаг и приближаясь к объекту наблюдения на минимальное расстояние. Они знали, что делали, потому что этому их учили на «втором курсе» диверсионной школы. Чоповцы не могли заметить слежку или вычислить в толпе наблюдателей, потому что не имели ни подобных навыков, ни позывов к их практическому применению. Их головы были заняты совершенно не этим…

Торговая палатка с напитками располагалась в глубине квартала. Вокруг темно, грязно и немноголюдно. Два студента-вечерника взяли по бутылке пива и, без умолку обсуждая какую-то девчонку, отправились к проспекту. За ними в очереди стоял мужик рабоче-крестьянской наружности – он брал красненькое. Разумеется – портвейн. Для разминки. Сунув в окошко мятые десятки и насыпав горсть мелочи, он сдавленно буркнул:

– Вон ту – поядовитей!

Голос походил на хрип умирающего от жажды путника.

Чоповцы подвалили к палатке шумно и встали за «путником». Недовольная мелочью хозяйка терпеливо пересчитала деньги работяги и подала бутылку. Тот отошел, прижимая посуду к телу, словно великую драгоценность. Хотя чего смеяться-то – для него она таковой и являлась.

Миша Белов с зажатым в руке стольником вежливо поздоровался с хозяйкой и собирался просунуть деньги в окно, как буквально из-под земли перед ним выросли два кавказца. Тот, что поменьше, грубо оттолкнул именинника от вожделенного пива и гортанно прогнусавил:

– Падажди! Сначала ми возьмем!

Ясное дело, что оголтелой наглости чоповцы стерпеть не могли. Тем более что алкогольные газы, валившие, кажется, уже и из ушей, стали для ребят сильной движущей силой – как пар для паровоза. Где-то в головах у них загудело свистком, а пар сорвал клапана и попер по трубам.

– Не «МИ»; а «МЫ»! Понятно вам, как надо говорить! – попер Белов, но был неожиданно осажен широкоплечим джигитом и оттеснен от пива еще дальше. Его просто толкнули взашей, он чуть не кувырнулся.

Ситуация повисла на волоске. Тонкая нить зазвенела. Пискнула и… порвалась с треском.

– Вы чо, козлы, совсем оборзели! – не собираясь уступать очередь, прорычал именинник, запуская известный механизм. Белов поднапер и с усилием попытался просунуть деньги в окно… Но мелкий и жилистый Нияз крепко схватил его за локоть, а другой за шиворот. Резко рванув, горец отбросил Мишу от палатки с такой силой, что тот едва не запутался в собственных ногах. Полет был недолгим, но запоминающимся.

Однако – обидно.

На защиту именинника бросились товарищи. Сватко подскочил к Ниязу и с разбега бросил в него тяжелый кулак. Мысленно Саша представил, как глухой удар отбросит голову противника назад, и тогда, вторым с левой, он уж точно свалит его с ног и добьет! Ничего, что противник такой жилистый, – мы тоже не лыком шиты и кашу не лаптем хлебаем!

Но что-то не сработало в замечательном плане. Саша почувствовал это сразу. То ли кавказец оказался «не той системы» – невероятно подвижным, то ли кулак летел не так быстро, как представлялось. Только первый блин пошел комом.

Нияз ловко увернулся и мгновенно ударил Сашу под дых. Свет натриевых фонарей из веселеньких – оранжевых – сделался каким-то тусклым и серым. Рубиновые огни машин на проспекте одномоментно замерли, размылись в одну багровую точку и поплыли в черноту. В легких будто лом застрял, перекрыв кислород.

Сватко хрипнул несильно, перегнулся пополам и… отступил. Мгновения мучительного удушья отрыгнулись тяжким кашлем.

На плотного Колю Митрохина напал Аслан Эльмурзаев – коренастый, подвижный, раньше занимавшийся борьбой и не раз ходивший в рукопашную. Несколькими отшлифованными движениями он без труда сбил Колю с ног и, несильно рубанув по шее (если б сильно – Коля отправился бы на небеса), закрепил убедительную победу.

Чужак нагнал и Белова. Мирные переговоры не удались – с характерным звуком костистый кулак шлепнул по лицу, разбив, по меньшей мере, губу.

Сквозь распахнутую куртку на рубашку именинника брызнула кровь.

Едва поднимаясь, Сватко сообразил, что, несмотря на численный перевес, сила оказалась не на их стороне.

Зловещая фигура, увенчанная соответственно зверской физиономией, приближалась. Отсчет шел на секунды, и Саша понял, что сейчас его будут убивать…