Враг

Второй лорд-психокинетик вышел на серебристую лужайку. Следом за ним из тьмы появилась женщина.

Хаген удивленно вгляделся в силуэт и почти вскрикнул:

– Дайана?

– Король прислал нас сюда, – быстро заговорила дочь Маниона. – Он сказал – цитирую: «Вы совсем замотались, пора и отдохнуть. Отправляйтесь в город, развлекитесь. Завтра вернетесь в замок, и мы все подробно обсудим».

– Он рассказал, где мы были? – спросил Хаген.

– Король от нас ничего не утаил, – ответил Кугал. – Добавил, что для решения предоставить вам выходной у него есть особые причины.

Клу кивнула и, словно обращаясь к самой себе, заметила:

– Нам не следовало держать переговоры в секрете.

Легкий ветерок принес с городского рынка веселые возгласы и – отчетливо – разухабистое завывание электронной волынки. Кугал и Клу двинулись по обсаженной цветущим кустарником аллее. Рыцарь тану начал рассказывать…

– Король, устраивая это свидание, не мог знать, что между нами стена. Он, вероятно, засек наши разговоры по дальней связи и решил помочь нам. Посчитал, раз мы так близки…

– То, следовательно, наша дружба больше смахивает на любовь, – усмехнулась Клу.

– Со своей стороны должен заметить, что так оно и есть, – грустно добавил Кугал.

Клу тотчас же отодвинулась от него.

– С этой целью он перенес тебя в Горию, чтобы совместными усилиями, так сказать, повлиять на мое решение? А к Хагену подослали Дайану?

– Мне кажется, ты несправедлива к Эйкену. В данном случае он как раз проявил добрые чувства, а никак не расчет. Малейшую корысть я бы почувствовал.

Вторая пара теперь изредка мелькала между деревьев где-то далеко сбоку. Хаген и Дайана остались у пруда, где цвели лилии. Светильники, похожие на свежие аппетитные боровички, мягко опутывали золотистым сиянием аллеи сада. В конце дорожки, в неясном мерцающем полумраке, слабо очерчивались распахнутые ворота города. Клу вуалью защитного экрана прикрыла свои мысли. Она по-прежнему была в дождевике – капюшон надвинут на голову – и рядом со светловолосым, роскошно одетым членом Высокого Стола казалась бесформенной тенью.

– Значит, ты отсюда, из дворцового сада, связывалась со мной весь этот месяц? – спросил Кугал. – Суматошные вам, должно быть, выпали денечки…

– Папа признался, что в тот день – помнишь, когда мы с тобой встретились здесь в первый раз, – он тоже был в саду. Правда, стоял поодаль и не слышал, о чем мы говорили.

– А если бы и слышал… Его вина в том, что случилось во время потопа, не менее велика, чем ваша. Он тоже внес свой посильный вклад.

Клу печально рассмеялась.

– У папы и без Гибралтара достаточно грехов. Не думаю, что он оценивал эту катастрофу с моральной точки зрения. Мы, дети, попросили его помочь – он согласился. Так что во всем виноваты одни мы.

– Такое впечатление, будто ты начинаешь сожалеть о случившемся?

– Как и большинство из нас. Теперь мы воспринимаем вас как живых людей, а не просто как некую абстрактную злую силу, осмелившуюся помешать нам в нашем предприятии. Да, мы все переживаем… Но ведь одних угрызений совести недостаточно, не так ли? С другой стороны, стерилизовать весь наш табор – меня и Хагена – за совершенное преступление – это тоже слишком. Этим дела не поправишь!

Кугал мысленно попытался успокоить ее, однако натолкнулся на защитный экран.

– Когда мы летели к Черной Скале, – заговорила Клу, – я успела телепатически переговорить с Минананом Еретиком. Меня интересовало, каким предстал перед ним мир, когда ему открылась вся нищета и беспомощность веры в религию сражений. Он ответил, что прозрения и раскаяния недостаточно. Осознание вины должно быть подтверждено поступками, но даже и в этом случае невозможно полностью избавиться от ощущения своей греховности. Главное, что в подобном случае обретает человек, – это спокойствие и готовность с легким сердцем предстать перед судом Божьим. И вера в справедливость его приговора. Это уже немало!.. Тот же, кто отринул небесный суд, сам загоняет себя в безысходность, потому что вопреки желанию – и намерению – душа такого грешника сама начинает искать кару. Бессознательно, ощупью… Например, мой отец… Тогда не жди мира в душе, готовься к пыткам. Хаген, я и все мы готовы возместить ущерб, но как это сделать, чем мы можем помочь тану?..

Кугал перевел разговор на другую тему.

– На мой взгляд, отец предложил вам достойный выход, – сказал он. – «Ментальный человек» может явиться воплощением истины и добра. Его создание – достойный акт искупления.

Клу чуть расслабилась, утончила психокинетический занавес, повеселела

– позволила себе поиронизировать: