Враг

Шарн соскочил с седла, взял ящик, откинул крышку. Гигантский голубовато-стальной стеклянный стержень блеснул на солнце. На рукоятке – массивной, под могучую хваткую руку – посверкивали сделанные из драгоценных камней разноцветные головки кнопок и переключателей. Кабель, выполненный в виде перевязи, был аккуратно свернут бухтой в предназначенном для него углублении. Изогнутый магазин был заряжен энергией по самую золотистую черточку.

– Великая Тэ! – воскликнул Шарн. – Наконец-то… – Он с благоговением взял в руки меч – древнее фотонное оружие.

Бетуларн и все воины-фирвулаги на кораблях вытянулись, замерли по стойке «смирно», приложив сжатые кулаки к сердцу. Суголл не спеша слез с халика, в мгновение ока принял свой подлинный облик и припал к земле – вид этого невообразимого, похожего на спрута с гигантской уродливой человеческой головой существа вызывал неодолимое отвращение, однако никто из фирвулагов даже глазом не моргнул. Они дружно, хором запели священный гимн.

Когда последние звуки торжественной песни, эхом отозвавшиеся в заречных лесах, окончательно стихли, король Шарн повелел:

– Ты, – указал он на Бетуларна, – опояшешь меня!

Благородный фирвулаг щелкнул застежкой, поднял овеянное легендами оружие и, зацепив перевязь за запястье повелителя, застегнул ее. Лицо Шарна, взявшего в руки меч, приобрело восторженно-загадочное выражение.

– Слитсал! Слитсал! Слитсал!.. – грянули солдаты на кораблях.

– Пусть люди отдохнут, а ты, Белая Рука, прогуляйся с нами, – приказал король.

Шарн продел стеклянный стержень в специально сделанную петлю на поясе и зашагал по посыпанной свежим золотистым песком дорожке к трибунам.

Легкий ветерок пахнул зноем, смешанным с густым ароматом разнотравья.

Бетуларн сумрачно глянул на повелителя ревунов.

– Кузен Суголл, твое долгое отсутствие при высоком дворе короля фирвулагов плохо сказалось на уважении к традициям. Я не вижу в тебе прежнего благочестия. Кое-кого могут посетить сомнения – верен ли ты, как прежде, заветам предков?

– Я всегда был преданным слугой нашей Богини, честным вассалом короля.

– Подожди, Белая Рука, – миролюбиво сказал Шарн. – Сейчас не время вспоминать былые обиды.

– Я всего лишь забочусь о вашей чести, Ваше Величество, – прорычал великан. – Будьте уверены, что я останусь навеки верным вам и трону фирвулагов. До той самой поры, пока земля и небо не провалятся в преисподнюю и вслед за всепоглощающим пламенем на землю не спустится Мрак.

Король, казалось, не слышал верноподданного рыка благородного фирвулага. Шарн шагал опустив голову, и трудно было понять, – то ли он вслушивался в звонкие трели жаворонка, голосисто заливавшегося над степью, то ли, придавливая огромными сапожищами головки лютиков, следил, как луговые травы поднимали соцветия.

Теперь они – все трое – шли по луговине. Суголл не спеша переставлял щупальца – ставил их осторожно, бережно, стараясь не помять траву. Бетуларн громко топал сзади, его шумное, хриплое дыхание удивительным образом вплеталось в пение птиц, шорох ветра – словно корова всхрапывала и отдувалась, набив до отказа брюхо пахучим обильным кормом…

Первым нарушил молчание Суголл.

– Я утверждаю, что всегда был верным вассалом королевского дома фирвулагов.

– Знаю, – ответил Шарн. – Кузен, стоит ли обращать внимание на те окололитературные реминисценции наших старых традиционалистов, которые имеет в виду Бетуларн.

– Что-то я не совсем понял, – откликнулся Суголл.

– Я тоже, – взревел (промычал?) Бетуларн. – Что за около… Что за реминисценции?.. О чем, собственно, идет речь? Разве мироздание не рухнет в бездну в результате последней войны? Рухнет или не рухнет?.. – требовательно спросил он.

Шарн успокаивающе помахал рукой, затем вытащил священный меч и, улыбнувшись, любовно провел рукавом по ложу, по кнопкам и переключателям, вмонтированным в рукоять. Вставил в гнездо магазин…

– Давайте я объясню вам то, что в конце концов буду вынужден поведать всем фирвулагам. Еще до того, как меня и Айфу короновали, мы долго изучали исторические источники, свидетельства, апокалипсисы, оставленные нам предками. Наши изыскания привели нас к однозначному выводу, что война с Мраком совсем не обязательно явится всеобщим истреблением и концом мироздания. Все источники содержат указания на более оптимистическое истолкование: после великого сражения Добра со Злом мир возродится!.. В новом сиянии, великой славе!.. И возродится он для тех, кто победит Мрак, то есть для нас – фирвулагов!

– Что вы, молодые, знаете о таинственном Славном Пути! – Теперь Бетуларн взревел, как разъяренный бык. Даже жаворонок примолк… Гигант с головой размером с пивной котел никак не мог успокоиться. – Это просто карикатура на заветы великой Тэ! Шарн, позволь быть откровенным – твоего предтечу, твоего легендарного предка, великого-великого воина, обессмертившего себя во время битвы на Могите Корабля, наверное, вырвало бы от подобных кощунственных речей. Разве можно в такую трудную пору так богохульствовать?! Приход Мрака – это завершение всего и во всем.