Враг

Вроде бы все тихо – птички щебечут, гигантские белки пощелкивают – вон их сколько на соснах, хвосты в полметра! И снова тот же рокот – теперь уже стали различимы слагаемые этого неясного, накатывающегося, зловещего шума. Сначала ритмичный топот – казалось, будто в недрах земли вдруг забилось могучее сердце; потом донеслось жутковатое низкое пение, барабанная дробь, что-то похожее на завывание волынки, но главное – пение, басовитое, сиплое, протяжное. Старик Каваи много раз слышал его. Это была походная песнь фирвулагов.

Он выбрался на проселок, приложил к глазам руку козырьком. Видел он плохо, однако сумел различить в слепящей дали на востоке цветные пятна. Теперь уже был ясно слышим барабанный бой, отбивающий ритм для марширующей пехоты, которая двигалась отдельными колоннами по четыре бойца в ряд. Что это за солдаты – метр с кепкой; правда, коренастые, кривоногие, плечи несоразмерно широки… Однако скоро насмешливое удивление начало сменяться сковывающим члены страхом. Стоило только посмотреть на лица солдат-фирвулагов – напряженные, с единым туповато-решительным выражением, на зазубренные пики, на их обсидиановые доспехи, на штандарты, ровно я мерно покачивающиеся над рядами, на арбалеты нового типа, которые в одной из колонн карлики несли на плечах, – и становилось ясно, что одолеть это войско – работа трудная, нескорая.

Каваи стоял посреди дороги с кувшином в руках, где томился букет пышных платиновых и багряных роз, а гоблины, словно не замечая старика, с теми же уродливо-воодушевленными физиономиями, обтекали его с обеих сторон. Старик был весь в пыли, стоял недвижимо, все не мог оправиться от удивления – наконечники копий фирвулагов были железные. Никто из солдат даже взгляда не бросил на него – так и маршировали строем по направлению к брошенной деревне.

Наконец пехота прошла, и отряд кавалерии достиг того места, где оцепенело стоял Каваи. Всадник гигантского роста в рогатом шлеме, восседавший на таком же непомерно большом халике, с головы до ног закованный в латы из черного стекла, украшенные огромными драгоценными камнями, остановился перед Каваи. В ту же секунду к старику с обеих сторон подъехали телохранители из охраны. Вслед за командующим придержали своих скакунов два великана поменьше, за ними – совсем уж несуразная картина! – карлик, сидевший на таком же здоровенном мерине, что и первый фирвулаг.

Старик с достоинством поклонился офицерам.

– Доброе утро. Добро пожаловать в Скрытые Ручьи. На все время перемирия, подтвержденного королем Шарном и королевой Айфой, вы будете моими почетными гостями. – И он протянул переднему всаднику горшок с цветами.

Тот поднял забрало шлема, за которым показалось необыкновенно морщинистое лицо. Взгляд у всадника был раздраженный.

– Я – Бетуларн Белая Рука, чемпион и великий капитан, первым являющийся на битву, бич для врага! – объявил он скрипучим низким голосом.

– Молись своим ничтожным богам, низкорожденный.

– Я уже помолился, спасибо, – поблагодарил старик и на шаг приблизился к огромному халику. – Я принес вам цветы, лорд Бетуларн. – И он с улыбкой вновь протянул командующему розы. Тут-то и заметил, что левая боевая перчатка великана была белого цвета, того же молочного оттенка рога на гребенчатом шлеме, неподъемный, украшенный изумрудами щит был подвешен на седле, из-под него выглядывало ложе какого-то ужасного оружия двадцать второго века. Впрочем, лазерные карабины были и у окружившей старика конной стражи. Подчиняясь мысленной команде, они держали старика под прицелом.

Когда же японец рискнул приблизиться к Бетуларну, среди следовавших за ним офицеров началась суматоха – они расстроили ряды. Один из них, в голубой кирасе, посмел приблизиться к военачальнику. На ходу благородный воин снял шлем и оказался женщиной-великаншей с длинными вьющимися волосами. Она широко улыбалась и, указав пальцем на старого японца, засмеявшись, сказала:

– Ловко он смутил тебя, Белая Рука. Одной Тэ известно, как низкорожденному удалось загнать тебя в тупик. Да возьми наконец эти цветы или убей его…

Лорд Бетуларн наклонился и взял горшок. Удивительно, но разом схлынуло то тревожное наваждение, заставляющее сжиматься сердце при виде марширующих колонн, неподвижных мрачных лиц, зазубренных пик и поставленных на предохранители арбалетов. Два офицера, следующие за командующим, подняли забрала – они тоже были обескуражены. Один из них махнул рукой, и охрана, оставив старика, развернув халиков, галопом поскакала в деревню.

– Очень рад, что принятые в дар цветы вызывают у вашего народа такие же чувства, как и у моего, – вежливо сказал старик Каваи.

Бетуларн не обратил внимания на его реплику. Он вскинул голову, прислушался и проворчал:

– Ушли? Что значит ушли? – Потом долгим взглядом наградил старика. – Где все низкорожденные?

Каваи составил свой ответ в выражениях формального отказа: