Впереди разведка шла

— Думаю, вдоль речки, так можно дойти до самого города. Берега там поросли ивняком, на многих участках густые камыши. Укрыться нетрудно.

— Что ж, пойдем вдоль речки,— согласился я.

В полночь десять разведчиков проникли через передний край и, подобно теням, бесшумно двинулись по направлению к Новочеркасску. Шли вдоль речного русла, но вскоре я понял, что таким образом мы слишком уклоняемся от основного направления.

Догнав Сергеева, шепнул:

— Не успеем до рассвета, если так крутить будем. Веди прямо к городу. Балками да оврагами...

Немцы не имели на этом участке сплошных траншей. Их оборона состояла из отдельных очагов, между которыми патрулировали солдаты.

Пройдя некоторое расстояние, мы легли и поползли. Одна пара патрулей прошла совсем близко: мы замерли, прижались к земле... Не заметили! Опять поднялись и, пригибаясь, двинулись дальше. Вскоре из белесой мглы выплыли очертания полуразрушенного здания. На пороге маячила какая-то фигура. Часовой. Обычно мы их обходили, но здесь...

Немец навалился на дверь, и через минуту в нашу сторону ударили автоматные очереди. Уходить было поздно.

Я подал команду и устремился к дому.

Бой в здании — один из самых сложных, чреватых неожиданностями. Он требует быстроты действий, умения в ограниченном пространстве эффективно использовать оружие, гранату, кинжал. Через четверть часа все было кончено. На полу лежало шесть полураздетых немцев, в углу постанывал раненый — тот самый часовой, который предупредил своих об опасности. От него узнали, что неподалеку, метрах в трехстах, стоят четыре танка, при них рота пехоты.

Ввязываться в драку было нелепо и рискованно: мы уже раздобыли кое-какие сведения о противнике, установив главное — немцы снимаются с рубежа реки Аксай. Поэтому перевязали раненого пленного — пуля задела по касательной бедро — и спешно начали отходить.

Новочеркасск — небольшой город, раскинувшийся на холмах. Бывшая столица казачьего Войска Донского. Что мы увидели тогда? На майдане перед собором и вокруг него — свежие следы ожесточенных схваток: немецкой и нашей техники столько набито — хоть строй завод и плавь металл! Десятки орудий, автомашин, тягачей, бронетранспортеров. Танки без гусениц, со скрюченными стволами, некоторые без башен, с темно-бурыми следами ожогов, обнаживших серый в раковинах и кавернах металл. Попадались и ярко-желтые, с темными разводами. Очевидно, прибыли из Африки. Возле них в разных позах лежали гитлеровские танкисты. Еще недавно все это двигались, чадило моторами, плевалось калеными снарядами, рвало живую человеческую плоть. И вот замерло, покрылось белым саваном...

Собаке, как говорят, собачья смерть, а победителям — слава!

В освобожденном городе состоялся многолюдный митинг. Перед жителями выступили начальник политотдела корпуса подполковник Лукин, старший инструктор политотдела майор Бондарь. С гневом говорилось о злодеяниях фашистов, о причиненном городу огромном ущербе, об угоне жителей в Германию. За время оккупации гитлеровцы уничтожили многие памятники культуры, ограбили музеи... Горожане горячо благодарили воинов за то, что спасли Новочеркасск от полного уничтожения — специальные «зондеркоманды» поджигателей и подрывников так и не успели сделать свое подлое дело.

После освобождения Новочеркасска корпус получил несколько часов «на помывку». А затем, не снижая темпа наступления, преследуя противника, выбил его из населенных пунктов Кутейниково, Генеральское. И только на подступах к хутору Ряженое застопорил ход, наткнувшись на сильную, хорошо отлаженную систему огня.

Наступила небольшая пауза между боями. Наспех приводили себя в порядок, ждали застрявшие где-то тылы с боеприпасами, горючим, продовольствием.

...Вваливаемся в один из уцелевших домов в Генеральском, вытряхиваем из мешков последние сухари и кусочки сахара, глотаем крутой кипяток. Только решил прикорнуть, слышу простуженный голос посыльного:

— Каневского к заместителю начальника разведки бригады!

Поднимаюсь, одуревший от короткого забытья.

Толкнул покосившуюся, скрипучую дверь. Леденящий ветер подействовал отрезвляюще. Пошатываясь от его упругих порывов, иду за посыльным, который шмыгает носом и кашляет.

В хате, занятой старшим лейтенантом Торбой, на столе лежит карта, стопки каких-то бумаг, телефон в потертом брезентовом чехле, лампа-гильза. На темной отопревшей стене висит полушубок.

— Садись поближе к карте,— придвинул табурет Федор Романович. Его карандаш острием окружил населенный пункт с надписью «Ряженое».

— Вот это Ряженое для нас, как гвоздь в сапоге. Мы знаем, что фриц там крепко зарылся в земле, противотанковых пушек натыкал, минным поясом затянулся. Нужно к этому ларцу ключик подобрать... Понаблюдать, поближе познакомиться. Ну, и «язычка» необходимо достать. Генерал Свиридов очень интересуется...

Через некоторое время группа была готова к поиску. Командир отделения сержант Брусков построил разведчиков, доложил. Я еще раз приказал им попрыгать, повертеть плечами, туловищем и, убедившись, что оружие и снаряжение не издают ни единого звука, объяснил коротко задачу.