Вперед в прошлое – 7

Наверное, так всегда: кого-то накрывает ветром перемен, и он лишается инстинкта самосохранения, но большинство живет обычной жизнью и реагировать начнет, только если кто-то вломится к ним в квартиру.

Мы вышли на Краснопресненской.

И тут все было спокойно. Спал бомж у стены. Кучковались беспризорники, поглядывали жадно, как голодные волчата. К ним подбежал парнишка лет двенадцати, встав ко мне спиной разжал пальцы, что-то показывая. Коротко стриженная девочка присвистнула, потянулась к его руке, взяла… пулю? Похоже на то.

Будто по команде беспризорники вскочили и убежали к эскалаторам.

Только я собрался у кого-нибудь уточнить, точно ли наверху еще стреляют, как увидел размазанную струйку крови, тянущуюся к эскалатору, и вопрос отпал.

— Наверх пойдем? — спросил Алекс. Вспомнив, что я не местный, он добавил: — Тут только один выход, и он ближайший к Белому дому. А стреляли в меня дальше, аж возле универа, это северо-восточнее.

Я кивнул, изучая схему метро. Алекс передернул плечами, и вместе с гражданами, хлынувшими из прибывшего поезда, мы направились к эскалаторам и поехали наверх.

По идее, если поблизости такой замес, как описывал Алекс, люди должны спускаться в метро побитые и взбудораженные, но нервничали и оглядывались только трое парней. Алекс словно прочел мои мысли:

— Там стреляют, а им хоть бы хрен!

— Сам таким же был, — сказал я и уточнил: — когда утром на учебу ехал. Люди или ничего не знают, или недооценивают опасность.

Когда поднялись, Алекс отстегнул пейджер от пояса, проверил сообщения и вернул его на пояс.

— Лёху так и не нашли.

Мы обогнули турникеты и остановились.

— Может, все уже закончилось? — спросил Алекс с надеждой.

В этот момент распахнулась дверь, пропуская брюнетку с каре, и издали ответила перекличка автоматов.

— Стреляют? — спросил я у брюнетки.

Она пожала плечами и прошествовала мимо. Лохматый и усатый мужик, похожий на хиппака, услышал мой вопрос, остановился и ответил:

— Стреляют, суки! Гоняют кого-то, черти им мерещатся, что ли⁈ Чуть меня не пристрелили.

Женщина с ребенком остановилась возле нас. Пятилетний малыш топнул:

— Жвачку хочу!

— Не ходили бы вы. Не самое удачное время, — посоветовал ей мужик и пошел по своим делам.

Я попытался объяснить женщине происходящее так, как это виделось мне:

— Взяли штурмом Белый дом, сейчас военные, менты и спецназ пакуют протестующих, ловят их на улицах. Возможно, милиция и военные плохо координируют действия и стреляют друг в друга и в простых прохожих. Идите домой.

Мальчик дернул мать за руку, снова топнул:

— В зоопарк! Ты обещала!

— Там бандиты, вон, дядя сказал. Домой идем!

— Зоопарк! А-а-а! — донеслось с эскалатора.

Мы с Алексом переглянулись, не понимая, что делать дальше. Раненых не было. Идти их искать? Так скорее пулю схлопочешь, там творится какое-то безумие.

Будто утка, вразвалочку потопала к выходу полная пожилая женщина. И вдруг, едва не сбив ее с ног, в вестибюль ворвались две девушки с глазами, огромными от испуга. Обернулись, прижались к стене. Следом пожилая пара затащила парня с окровавленной головой, белые кудри были спутаны, и я не понимал, что с ним.

Вот он момент, когда надо действовать, а ноги от страха не идут! Преодолевая оцепенение, я шагнул им навстречу и скомандовал:

— На пол его, и к стене.

Взрослые послушались, сделали, как я, пацан, велел. Потом мужчина ушел, женщина осталась. Я осмотрел голову парня, обнаружил ссадину, которую пострадавший получил, видимо, при падении. Невольно попятился от расползающейся под ногами лужи крови. Откуда?

— Твою мать, — вздохнул Алекс и, побледнев, привалился к стене.

— Он ранен в бедро, — сказала женщина, вместе мы перевернули пострадавшего.

Так и есть! Пулевое отверстие прямо в середине бедра, причем пуля застряла в кости или тканях, не понять. Она заккупоривала сосуды, и крови было мало, а теперь шевельнулась — и хлынуло. В ушах зазвенело, к горлу подкатил ком. Я переоценил свои силы, похоже, все-таки придется вырубиться. И Алекс подумает, что я трепло. Ну уж нет. Стиснув зубы, я глянул на бледное лицо парня, на его синюшные губы и джинсы, напитавшиеся кровью.

Травматический шок и кровопотеря.

Понятно одно: останавливаем кровотечение, используя тканевый лоскут, как жгут. Я схватил тканевый лоскут, свернул его жгутом. Глаза боятся, руки делают. Еще немного подтянуть, закрепить. Есть! Фух, во меня перетрясло, аж футболка к ободранной спине прилипла. Зато тошнота отступила.

И руки, блин, дрожат, пальцы не слушаются ­— ампула «промедола» выпала и чуть не разбилась, пока я ее пилил, вскрывая. Это тебе не шприц-тюбик из аптечки и не ампула из будущего, которая ломается, если надавить на верх. Но ничего, допилил, отломал кончик ватой, набрал шприц. Замешкался, вспоминая, как колоть в бедро. Вспомнил, всадил иголку в мышцу прямо сквозь штаны — не до стерильности, когда человек умирает.

Парень даже не дернулся.

— Вскрой физраствор, — приказал я Алексу, и он полез в мой рюкзак за бутылками.

— Вызовите «скорую», быстро! — скомандовал я.