Возвышение

Она не могла больше жить с этим мучителем. Клаус не ценил ничего, что делали для него она или Элайджа. С его запредельным себялюбием он даже не мог вообразить, что они предпочли бы жить, не разгребая последствия очередной сотворенной им катастрофы или пытаясь предотвратить следующую.

Клаус больно вывернул руку Ребекки, и та, ловя воздух ртом, приняла решение. Она найдет способ уничтожить то, что еще осталось от счастья Клауса, точно так же, как он всегда уничтожает все созданное ею.

Глава 3

Элайджа водил пальцем вверх-вниз по обнаженной руке Авы, ощущая полнейшее умиротворение. Это было нелегко, и цену пришлось заплатить немалую, но он добился своего. Он смог сплотить семью, преодолеть все преграды, которые воздвигал на его пути этот город, и вот настало время пожинать плоды.

Французы утратили контроль над этой местностью, теперь она принадлежала испанцам, под властью которых оказался и Новый Орлеан. Однако очень быстро стало ясно, что управление городом находится вне сферы интересов короля Карлоса III, да и губернатор, которого его величество сюда прислал, тоже не находит эту задачу особенно привлекательной. Французские колонисты ненавидели новую власть, а Элайджа всегда использовал возможности, которые предоставляли ему человеческие бунты.

В результате его смекалки и дальновидности все важные стороны жизни Нового Орлеана зависели теперь от него. Торговля, строительство, законодательство. Элайджа Микаэльсон стал живым, пульсирующим сердцем города. А потом он однажды понял, что ведьмы больше не в силах поддерживать свой запрет на инициацию новых вампиров, и это доставило ему особое удовольствие. Создавая вампиров, он испытывал специфическую радость. Семья была ядром его мира, но создание общины тоже имело свои преимущества. У Элайджи появилось все, чего он желал, и теперь у него была Ава, которая, казалось, воплощала собой все то, о чем он мечтал.

Она удовлетворенно растянулась поперек кровати с балдахином, и мерцающий свет пламени камина пятнал ее кожу причудливыми узорами. Но, едва коснувшись вновь этого прекрасного тела, Элайджа услышал доносившиеся снизу вопли и грохот. Он мгновение помедлил, надеясь, что все образуется само, перейдя в привычные звуки гулянки, но суматоха лишь нарастала. Элайджа смутно припоминал, что несколько минут назад тоже слышал какие-то стуки и крики. Может, все началось уже тогда, но он не обратил на это внимания, потому что был очень занят.

Ава запротестовала, когда Элайджа встал с постели, и блеска ее кошачьих глаз оказалось почти довольно, чтобы он решил на все плюнуть. Однако, не реагируя на тревожные признаки, он никогда бы не достиг власти, поэтому пришлось, извинившись, натянуть на себя разбросанную одежду и отправиться в переднюю.

В общем гуле можно было различить голоса брата и сестры. В какофонию вплетался отчетливый треск, а еще Элайджа уловил запах дыма. Придется настроиться на то, чтобы разобраться с происходящим, и оставить Аву на эту ночь в одиночестве.

Именно готовность справляться с проблемами привела к тому, что он, а не испанцы был сейчас тут главным, но иногда его приводила в бешенство необходимость за все отвечать. Элайджа бросился вниз по винтовой лестнице. Ноздри жгло от вони дыма, которым тянуло из его кабинета. А ситуация там становилась все опаснее: кроме портьер, горели расположенные по обе стороны от окна книжные шкафы, и было видно, что многие книги уже невозможно спасти. Он заметил, что пострадали не только обуглившиеся стены и книги, – были и другие разрушения. Его письменный стол – тяжеленный, из древесины каштана, который весьма непросто сдвинуть, – стоял косо, а запертые ящики оказались выдвинуты. Значит, пламя вспыхнуло не в результате неудачного стечения обстоятельств: когда это произошло, кто-то рылся в его вещах.

И Элайджа догадывался, кто это был. Ребекка, возможно, и спровоцировала ситуацию – вечно она не может сдержаться, – но разгром в кабинете наверняка работа Клауса. Никто больше не отличается такими способностями создавать вокруг себя хаос.

Хотя Элайджа и обладал сверхъестественной быстротой и силой, ему все равно потребовалось несколько минут, чтобы потушить огонь. Потом он выскочил из кабинета в переднюю, где Ребекка и Клаус сцепились в совершенно бессмысленной драке. К счастью, ни у кого из них не было ни серебряного кинжала, ни кола из белого дуба. Лишь эти два вида оружия способны свалить Древнего вампира, а так брат с сестрой могли только разозлить друг друга да выставить себя дураками. Раны-то заживут, а вот неловкость останется.

Элайджа схватил Клауса за шиворот и отшвырнул его, а потом шагнул вперед и поставил ногу на грудь Ребекке. Услышав, что Клаус пытается встать, он предостерегающе вскинул руку.

– Хватит, – сказал он властно. – Вы двое не уйметесь, пока дом не спалите. В чем дело?