Возвышение Хиспа

Увы! Меня не поддержали…

— Ты кто такой?!! Как прошёл?!!

Скажу честно, для такой огромной массы орёт он дай боже, я-то рассчитывал на повизгивание в стиле Бонемара, а не на рёв реактивных двигателей.

— Я неоднократно говорил, что я — человек! А также всегда добавлял насчёт того, что это звучит гордо. Ну, а прошёл ногами, топ-топ… Ещё помнишь, как надо ходить? Нет? Да? Удивлён!

Мне уже искренне стало интересно, веди я себя так в моём мире — какая бы была реакция? Некоторые закидоны я и у себя выделывал, но тогда я был во много раз адекватнее и спокойнее, но реакция… реакция была одинаковой и для нашего мира, и для этого. Я их явно заинтриговал. Всё-таки столь наглое поведение среди стольких не совсем чистых на руку людей должно иметь хоть какое-то объяснение. Если не боюсь, значит, для этого у меня есть серьёзные основания, конечно, при условии, что я не какой-нибудь полный псих с мозгами набекрень.

Может, я и не читал мысли сидящих здесь людей, но верное направление явно угадывал. Бедные, бедные воры. Не удержавшись, я заулыбался, чем ещё больше насторожил своих скорее слушателей, нежели собеседников. Ну не говорить же им, что я как раз по второму варианту? Тому, где псих с мозгами набекрень. Пусть лучше буду проходить по первому, так разговор получится конструктивнее и содержательнее.

— В общем, я, собственно, по какому поводу, мне бы с господином Толдом перекинуться парой слов. Желательно тет-а-тет, ну или, коль так хочется, могу и наедине, раз два «т» для вас слишком умно, да ещё и с буковкой «а».

Произошедшее дальше я не планировал. Нет! Всё произошло как надо, так было даже лучше, но я этого не планировал, вернее, не предполагал, а то планы имеют одно свойство, но весьма большое и очень нехорошее, в результате чего стараюсь ими не пользоваться. Я думал, придётся набить морду одному-двум… десяткам, и лишь после этого меня допустят до приват-беседы с «достопочтенным и многоуважаемым», но в тот момент, когда у Толда от ярости покраснели глаза, а с губ едва ли не срывалась пена, что-то произошло, и из главы будто воздух выпустили. Он мгновенно успокоился и при этом выглядел едва ли не испуганным. Видимо, не для одного меня такое поведение стало странным: народ уже похватал колющие и режущие со своих столов, но, не дождавшись приказа, теперь недоумённо смотрел на своего главу, а тот, не отвечая на взгляды людей, вытер вспотевший лоб какой-то грязной тряпкой и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс:

— Проведите его в мой кабинет, я с ним поговорю.

Сказав это, он на удивление легко вылез из своего необъятного кресла и торопливо засеменил куда-то в угол помещения, где оказалась неприметная дверка, в которую глава и юркнул, едва при этом не застряв в проёме.

Честно говоря, я до последнего ждал какого-нибудь подвоха. Вроде того, что Толд отдал приказ своим людям совсем не тот, который я услышал, а сам для собственной безопасности скрылся с места происшествия, но нет. Народ вокруг меня недоумевал точно так же, впрочем, приказы они, видимо, привыкли исполнять, поэтому не прошло и пяти минут, как меня предельно корректно попросили следовать за собой. Причём моим проводником стал бородатый тип, сидевший рядом со мной и бывший мною охарактеризованным как «туша». Мне оставалось лишь задумчиво созерцать бритый затылок моего провожатого и морщить лоб в попытках понять. Всё было совсем не так, как я ожидал, и это мне катастрофически не нравилось. Именно катастрофически и именно не нравилось. Задумка, которую я рассчитывал реализовать лишь на начальной стадии, грозила вылиться в нечто другое, могущее потребовать своего продолжения, а тут ещё и Дженус молчит. Ведь опять какую-то пакость готовит. Сволочь шантажистская!

Пока шёл за «тушей», вдоволь похихикал над тапочками розового цвета, надетыми на его ноги, и тяжко повздыхал по поводу того, что сам не нашёл таких же. Шли недолго — не успел я даже придумать повод для того, чтобы достать моего проводника, как уже пришли. Громила открыл дверь и, как добропорядочный выдрессированный лакей, замер сбоку от неё. Я вошёл в небольшое помещение с одним-единственным столом, за которым сидел Толд, и стулом напротив него — больше ничего и никого в комнате не было. Едва я переступил порог, как дверь за моей спиной с тихим шорохом закрылась, а хозяин помещения угрюмо уставился куда-то мне в переносицу. Бросив рассеянный взгляд сначала на голые стены, затем на пушистый ковёр на полу, я подошёл к приготовленному для меня стулу и, развернув сиденьем к себе, оседлал его, положив руки на спинку.

— Ну? Чего звал? — сразу спросил я.

Обожаю себя: такой умненький, такой красивенький, такой сильненький… ну разве не прелесть? Впрочем, это был риторический вопрос. Пока хозяин пытался справиться со своей упавшей челюстью, я придирчиво поскрёб ногтем по столу, но так и не понял, из какого он дерева был сделан… да может, я такого дерева и не знаю.

— Мне кажется, — наконец выдавил из себя Толд, — это вам была нужна встреча со мной.

— Правда?! — удивился я. — С чего ты это взял?