Возвышение физрука

Питейное заведение пустовало. Единственным живым существом был парень, стоявший за стойкой и протирающий бутылки от пыли.

Видимо, большим спросом заведение не пользовалось.

— Давай сразу уточним, — сказал Магистр. — Ты бармен или дневной работник, который зашел за стойку, чтобы протереть бутылки?

— Я бармен, — сказал бармен.

— Чудненько, — сказал Магистр. — То есть, ты — это тот самый парень, который целыми днями и вечерами разливает спиртное и выслушивает все, что ему имеют сообщить клиенты? У тебя в голове должен находиться целый склад информации, не так ли?

— Допустим, — согласился бармен. — И что?

— У меня есть пара вопросов, — сказал Магистр. — Я тут недавно и хочу побольше узнать об этом месте.

— Это бар.

— Понимаю. Но говоря «это место», я подразумевал нечто большее, чем это место.

— Почему я вообще должен с тобой разговаривать?

— Потому что я дам тебе вот это, — Магистр положил на стойку большую золотую монету, на одной стороне которой был изображен подозрительно похожий на него профиль.

— Что это? — спросил бармен.

— Деньги.

— А нормальных денег у тебя нет? Наших? За которые что–то купить можно?

— Вообще–то, монета золотая.

— И что мне с ней делать? Я ж не ювелир.

— Зубы себе вставишь, — сказал Магистр.

Бармен ухмыльнулся, продемонстрировав полный набор крупных, пожелтевших от никотина и времени зубов. Зубы были кривые, но зато все на своих местах.

— Это поправимо, — заметил Магистр.

Бармен тут же перестал улыбаться.

— Золото — оно всегда золото, — сказал Магистр. — А ты лучше расскажи мне о геополитической ситуации.

— О чем?

— Понятненько, — сказал Магистр. — Пойдем по пунктам. Как называется ваша страна?

— Иллинор.

— И кто тут всем заправляет?

— Король Сигизмунд.

— Монархия, значит, — констатировал Магистр. — Люблю монархию, она забавна, особенно на ранних стадиях. И как, нормально ли живется простому народу?

— Хорошо живется.

Магистр попытался уловить признаки сарказма в голосе бармена, и не смог. Похоже, здесь действительно неплохо жилось.

— Какие страны граничат с вашим королевством?

— На западе находится Самое Лучшее Государство.

— Полагаю, это самоназвание, — сказал Магистр.

— Там диктатура и кровавый режим, установленный Великим Диктатором Джозефом Первым по прозвищу Кукольщик.

— Тирания… — мечтательно сказал Магистр. — Тиранию я тоже люблю. А Кукольщиком диктатора прозвали за то, что он обращается с людьми, как с марионетками? Дергает за ниточки и все такое?

— Нет, это пошло с тех времен, когда он жил в изгнании на пустынном острове в океане. Еду и воду ему привозили, конечно, а вот с женщинами там была проблема…

— Больше ничего не объясняй, — хмыкнул Магистр. — Что еще можешь сказать о ваших соседях?

— На юге с нами граничит королевство Ифания, а на севере находится множество небольших княжеств, которые постоянно грызутся друг с другом.

— Прелестно, — сказал Магистр. — А теперь скажи, есть ли в вашем мире какие–то страшные легенды или пророчества о конце света? Ну, что–то вроде истории о гигантском чудовище, спящем в немыслимых океанских глубинах, которое в один прекрасный момент проснется, всплывет и всех сожрет?

— Это Ктулху, — сказал бармен. — Сказка, которой только детишек пугать.

— Как ни удивительно, это самый устойчивый миф во всех мирах, где существуют океаны, — пробормотал Магистр. — И пару раз мне даже удавалось его использовать на полную катушку.

— Чего? — не понял бармен, но Магистр уточнять не стал.

— Последний мой вопрос касается особенностей местной архитектуры, — сказал Великий Магистр. — Скажи, а не принято ли у вас тут строить высокие башни из слоновой кости? С такими, знаешь, небольшими балкончиками, с которых очень удобно плевать на окружающих?

— Нет, — сказал бармен. — У нас не принято строить башни.

— Жаль, — сказал Магистр.

— А кто такие слоны?

— Это уже не столь важно, — сказал Магистр. — Теперь можешь налить мне чего–нибудь выпить.

— Но у тебя же нет местных денег, а за выпивку принято платить.

Магистр достал из кармана еще одну монету с подозрительно знакомым профилем и положил на стойку.

— Тогда у меня есть еще пара вопросов, — сказал он.

* * *

Магистр почитал своевременность, как особый вид воинского искусства. Недостаточно сделать правильный ход, говорил он, надо сделать его в правильное время. Правильный ход, сделанный в неподходящее время, очень быстро может оказаться ходом не только не нужным и бесполезным, но и смертельно опасным.

Особенно тщательно надо подбирать время для того, чтобы уходить.

А уходить Магистру приходилось отовсюду. Его образ жизни не подразумевал остановок, более того, остановки ему были противопоказаны. Как только Магистр задерживался в одном месте на долгое время, он начинал превращаться в легенду при жизни, а это состояние, от которого всего один шаг до следующей стадии — жизни при легенде.