Возвышение физрука

— Я не люблю невидимок, — сказал Отец. — Бывает, бьешься с врагом в честной драке лицом к лицу, и тут кто–то взрывается фонтаном кровавых брызг, потому что сзади к нему подкрался подлый ассасин. Не уважаю тех, кто бьет в спину.

— У вас тут не олимпийские игры, — сказал я.

Резко, практически без замаха, Отец метнул правую гантелю, отправив ее в полет через весь зал. Я рефлекторно пригнулся, но неуправляемый снаряд летел не в меня, а метра на два левее.

Не долетев метра два до стены, гантеля вдруг резко затормозила, а потом осталась висеть в воздухе.

— Неплохое восприятие, — сказал Соломон Рейн, обретая видимость. Гантель он держал в вытянутой левой руке.

— Хорошая реакция, — одобрил Отец.

Несмотря на наше численное превосходство и довольно опасное вооружение, вождь орков чувствовал себя совершенно спокойно, и это мне не очень нравилось. Хотелось понять, на чем это спокойствие зиждется. На отряд гвардейцев, готовых ворваться в зал в любой момент? Или на уверенности, что его сил хватит на нас троих?

Кстати, я до последнего момента не был уверен, что нас трое. Мотивов Соломона я не знал, поэтому далеко не факт, что он будет драться на нашей стороне. Может, он вообще драться не собирается, он такой же мутный, как и все остальные здесь.

Соломон аккуратно положил снаряд на пол и извлек из инвентаря короткую штурмовую винтовку довольно футуристического вида. Надеюсь, он в курсе, что всякие бластеры–шмастеры в этом мире не работают.

— Ты, кажется, хотел поговорить, — сказал Отец. — Так говори.

— Предлагаю обмен, — сказал я. Пока мы шли сюда от места обитания шамана, я всю дорогу рылся в инвентаре, пытаясь найти подходящий предмет для торга, и теперь в моей левой руке материализовалась шкатулка, которую я прихватил при выходе из подземелья. Попытаться ее открыть я так и не удосужился. — Ты дашь нам коды доступа, а я подарю тебе жизнь твоего шамана и вот это.

— Шкатулка хаоса, — констатировал Отец. — Закрытая.

— Именно так, — подтвердил я, несмотря на то, что впервые услышал ее название. Век живи — век учись, и все равно потом какой–нибудь орк в подворотне тебя прирежет.

— Неравноценный обмен, — сказал Отец. — Содержимое таких шкатулок случайно. Там может быть как что–то очень ценное, так и полное барахло.

— А живой шаман тебе, типа, и не нужен?

— Он стар, — сказал Отец. — Возможно, его время пришло.

С таким отношением к соплеменникам он далеко не уедет, подумал я. Мог бы хотя бы вид сделать, что судьба старикана ему небезразлична.

— Возможно, — поддакнул ему шаман.

Я снова тюкнул его пистолетом. Чего они все так торопятся на тот свет?

— Вношу встречное предложение, — сказал Отец. — Я отдам вам эту реликвие в обмен на жизнь одного из вас. Любого.

— Неприемлемо, — сказал я.

— Вы нанесли нам оскорбление, которое можно смыть только кровью.

— Ничего, утретесь, — сказал Виталик.

Но Отец утираться не захотел.

В следующий миг произошло сразу несколько вещей.

Отец швырнул вторую гантелю. Виталик, чья реакция явно уступала рефлексам Соломона, увернуться не успел, железка попала ему в живот, и элитный зомби сложился пополам.

Но перед этим он успел выстрелить. Громыхнуло в замкнутом помещении изрядно, и в стене, рядом с которой совсем недавно стоял Отец, возникла дыра около метра в диаметре.

Самого Отца там, ясное дело, уже не было. Он метнулся к сложенному у трона оружию, и его рука уже почти сжалась на рукояти топора, когда выстрел из странной пушки Соломона отшвырнул его в сторону.

Двери в зал распахнулись от могучего пинка, и перед нашим взором предстало сразу четверо местных охранников.

Я вломил шаману рукояткой «дезерт игла» по голове, надеясь, что он потеряет сознание или хотя бы ориентацию в пространстве, а затем уделил внимание этим оборзевшим вахтерам.

Немного внимания и по паре пуль на брата.

Пистолет показал себя неплохо, но они были здоровые, прокачанные и носили какую–никакую броню, так что, хоть их атака и замедлилась, падать на пол и истекать кровью никто не спешил.

Большая и гнусная драка казалась неизбежной.

— Стойте! — заорал я во все горло, и они действительно остановились. Виталик, покряхтывая, поднялся с пола. Отец с некоторой долей любопытства посмотрел на меня, потирая окровавленный бок. (Полоска здоровья над его головой, которую я мог видеть, только сфокусировав на ней зрение, просела не так сильно, как я надеялся. Процентов на десять.) В целом, мне удалось привлечь всеобщее внимание, и только шаман, валяющийся у моих ног, остался к происходящему безучастным. — Ну зачем вот это все, а? У нас есть последний шанс разойтись краями, и никто не пострадает.

— Кто–нибудь обязательно пострадает, — спокойно пообещал Отец. — Я предлагал вам отдать одну жизнь, а теперь возьму все три.

— Удачи, сука, — сказал Виталик и передернул затвор дробовика.

Большая и гнусная драка стала неизбежной.

Глава 18

За некоторыми редкими исключениями, человек привыкает ко всему. И к хорошему, и к плохому, но сейчас, конечно, речь идет исключительно о плохом.