Возврату не подлежит

— Ничего удивительного, — вспомнил Виктор, это не совсем его епархия. Но ничего….

Черепков еще раз посмотрел ежедневник Командарма. На сегодня не было ничего важного. Но на месте работы он должен был появиться.

Как раз в дверь позвонили. Домработница открыла дверь. Это был адъютант. Он был несколько обескуражен, что Командарм до сих пор не спустился к машине и забеспокоился.

— Иди, Сергей! — все нормально! — Что-то сегодня не спалось…. Через пару минут спущусь.

Имя адъютанта всплыло в голове, как только он его увидел.

Еще раз глянув, ежедневник, Виктор нашел нужное ему событие. Встреча с Хозяином через 3 недели.

Хорошо, не будем торопить события….

Он оделся, попрощался с домработницей Антониной и на лифте спустился вниз.

Заждавшийся адъютант открыл дверь «эмки» и помог Командарму влезть в салон.

Машина вырулила на улицу и помчалась по необычно пустым улицам и широким улицам Москвы. Новые сталинки радовали глаз… впрочем, их еще никто не называл сталинками.

Никаких рекламных щитов, никаких пробок. Черепков часто мотался в Москву, так как самый главный заказчик их конторы находился тут. И не раз попадал в чудовищные пробки. Иногда его пытались подбросить на одной из машин заказчика прямо от вокзала. В итоге, он плюнул и ездил на метро.

Но то, что он видел сейчас, было поразительно. Почти пустые улицы. Только общественный транспорт, небольшие грузовички, и редкие легковушки, развозившие таких же, как и он начальников.

В раздумьях о своем великом плане действий, Виктор не заметил, что за его «эмкой» уцепился хвост. Такая же черная «эмка» увязалась за ними и следовала уже целых 3 квартала.

— Что за черт!.. — по лицу адъютанта словно пробежала тень.

На дворе был 37-й год….

Водитель не выдавал никаких эмоций и, следуя обычным маршрутом, свернул с проспекта. Преследователь сделал тоже самое. И едва проехав 2 дома черная «эмка» резко вырвалась вперед и подрезала машину Командарма. Водитель резко тормознул.

Голову Черепкова опрокинуло на спинку переднего сидения. Благо салон был мягкий. В противном случае он бы разбил нос.

— Не может быть!

Он точно знал жизнь Командарма. Он должен пережить все репрессии и умереть своей смертью незадолго до окончания войны…

Из машины вышли два человека в форме НКВД и быстро подбежали к ним. Черепкова бросило в холодный пот. Один экэквэдэшник достал наган, другой как будто бы держал в руках блокнот, где было описание разыскиваемого. Окинув всех взглядом, он остановился на Командарме. Черепков в ужасе сжался, готовый выпрыгнуть из машины и бежать…

Не успел Виктор опомниться, как двое энкэвэдэшников технично открыли дверь машины и вытолкали его наружу. Один продолжал держать под прицелом адъютанта и водителя, второй заломил Виктору правую руку и потащил к черной «эмке».

— Как вы смете, я командарм Красной армии! Предъявите ваши документы… — прохрипел Черпков.

— Сейчас предъявим! Мало не покажется! — усмехнулся второй с наганом.

Они втолкнули его на заднее сидение и уселись рядом, сжав между собой. И надели наручники. Третьим человеком в машине был водитель, который тут же дал газу и лихо развернул машину, устремившись обратно на проспект.

Все это больше походило на похищение, чем на арест.

Виктор едва мог собраться с мыслями…

Нет, он точно помнил, что никаких инцидентов в жизни Командарма не было. Или он чего-то не знал? Или его появление в прошлом внесло какие-то коррективы в реальность… Но как быстро, черт возьми! И все планы, псу под хвост!

— Кто вы такие и куда меня везете? Вы обязаны отвечать! Если мне предъявлено обвинение, говорите какое! — собравшись с силами, произнес Черепков устами Командарма.

Второй с наганом захохотал и несильно ударил Командарма по виску рукояткой. В голове Черепкова помутилось. Дальнейший путь он видел сквозь туман. Из носа почему-то потекла кровь.

— Ты поосторожнее… Командарм слабоват здоровьем! — сквозь гул в ушах, услышал Виктор.

Вскоре они въехали в ворота какого-то мрачного здания из красного кирпича. Высокие стены с колючей проволокой закрывали улицу. Стая голубей растревоженная тарахтением машины вспорхнула и улетела за ограду. Черепков с завистью проводил птиц взглядом, когда его вели к двери. Конвоир широкой ладонью развернул обратно его голову.

— Не смотреть по сторонам! — резко гавкнул он.

Те же двое в течение нескольких минут вели по полутемным коридорам, периодически задерживаясь на постах, прикрытых решетчатыми дверями.

Черепков с каждой такой решеткой чувствовал себя все хуже и хуже…

Вот тебе и 37-й год….

Его привели в сырое помещение с малюсеньким окном. На потолке горела тусклая лампочка. Усадили на стул и сняли наручники.

— Не рыпайся командарм! — Уходя, сказал тот, что бы с наганом.

В голове еще пульсировала боль от удара. Виктор потер висок, потом красные следы от наручников на запястьях и оглядел комнату. На камеру она не походила. Скорее кабинет для допросов. Некрашеный кирпич уходил сводом к потолку, из окна веяло холодом, от сквозняка лампочка на потолке слегка покачивалась.